Значит, вы и в самом деле совершили путешествие во времени, - написал он. - Это невозможно и потому должно было бы меня сильно удивить. Однако это не так, и я не удивлен. Сейчас, миледи, год 1996 от Рождества Христова.

Глориана побледнела. Ей было всего лишь пять лет, когда она, маленькая Меган, перешагнула через границу двух миров. Она была одаренным ребенком и уже умела читать и писать, но никогда не интересовалась, который шел год. Сейчас ее поразило, какая же бездна времени лежит между двумя мирами! Современное человечество наверняка стоит у порога Страшного Суда!

Она положила ручку, чувствуя себя оглушенной, и склонила голову на скрещенные руки.

Кирквуд, поколебавшись, положил руку ей на плечо.

- К этому надо привыкнуть, - сказал он мягко, а потом вздохнул и добавил: - И вам, и мне. А сейчас вам нужен отдых.

Глориана поняла смысл его слов. С каждым разом ей все легче и легче давался перевод давно забытого языка двадцатого века. Она подняла голову и кивнула. Забвение принесет с собой покой. Может быть, заснув здесь, она проснется вновь рядом с Дэйном в их спальне в башне Кенбрук-Холла, а все происшедшее окажется просто дурным сном.

Через несколько минут миссис Бонд отвела Глориану в маленькую комнату и уложила в постель. Уткнувшись в пахнущую чистотой подушку, Глориана съежилась под одеялом и почти сразу же провалилась в глубокий сон - сказалось нервное перенапряжение.

Проспав несколько часов, она проснулась внезапно, с сильно бьющимся сердцем. Оглядевшись, Глориана с ужасом увидела, что все еще находится в доме Кирквуда. Значит, то, что она приняла за ночной кошмар, случилось на самом деле. Ее охватило такое отчаяние, что она лежала как парализованная, не в силах даже пошевелиться или вскрикнуть.

Глориана застыла, уставившись в темноту. Из печальных глаз катились крупные слезы, блестя на ее щеках, как роса на лепестках роз. Странные звуки отдавались у нее в ушах, подобно отдаленному прибою. Постепенно этот шум превратился в голоса. Два тихих женских и один громкий, какой-то механический мужской, который рассуждал о мирных переговорах между британскими властями и лидерами Ирландской республиканской армии.

И тут Глориану пронзила ужасная мысль: она понимала, о чем говорили.

- Она должна быть в больнице, вот что я сказала, - раздался голос миссис Бонд. - Ей нужны успокоительные лекарства.

Глориана привстала на постели и внимательно прислушалась. Успокоительные лекарства? Она не знала, что это такое, но в этих словах ей почудился какой-то зловещий смысл.

В ответ раздался другой женский голос, как показалось Глориане, моложе и добрее, чем голос домоправительницы:

- Она здорова, ей не нужны лекарства. Это, наверное, медсестра Марж, о которой упоминал Кирквуд.

- Кроме того, Лин ведь врач. Я думаю, он знает, что делает.

- А мне все это не нравится, - проворчала миссис Бонд. - Представьте себе: появиться вот так, из ниоткуда, да еще к тому же на кладбище! А одежда? Будто из музея, да только шерсть новая и прочная, словно только что со станка.

Глориане не хотелось подниматься с постели. Лучше спрятаться под теплым одеялом от неизбежных вопросов и любопытных взглядов. Но ей сильно захотелось в туалет, поэтому она вздохнула и встала с кровати. Наклонившись, она поискала ночной горшок.

Его не было.

Она стояла, переминаясь с ноги на ногу. Порывшись в воспоминаниях, оставленных ей по наследству Меган, она подумала о блестящем керамическом предмете, служащем заменой ночного горшка. Этот предмет, наверное, расположен где-то в коридоре. Она на цыпочках подошла к двери и осторожно выглянула. Футболка Кирквуда доходила ей до колен.

В глаза ей ударил яркий свет. Глориана зажмурилась, на несколько мгновений совершенно потеряв ориентацию. Когда наконец открыла глаза, то увидела аккуратную комнатку.