|
В море, а может быть в океане, а может быть — на полностью покрытой водой планете, имелось сорок маленьких островов. На каждом острове стоял замок, со своей эмблемой и названием. Каждый остров, а точнее, замок, был связан с тремя соседними островами. Нашими соседями были двенадцатый, двадцать четвертый и тридцатый острова — иначе говоря, острова Веселых братьев Горячей воды и Черных звезд. У нашего острова был тридцать шестой номер. На всех островах жили мальчишки и девчонки, попавшие туда так же, как и мы. На каждом острове — человек по десять, пятнадцать… И вся эта орава играла. Во что? Ну, вроде как в рыцарей, сражались этими самыми деревянными мечами, кинжалами, пытаясь захватить соседние острова…
— Зачем? — тут же спросил я. И Малек спокойно разъяснил — те рыцари, которые завоюют все сорок островов, считаются победителями. И возвращаются домой. На Землю. — И сколько островов вы уже завоевали? — я сразу перешел к главному. Малек пожал плечами. — Ни одного. Когда‑то мы захватили двенадцатый остров, но потом рабы взбунтовались… — Какие рабы? — Ну, ребята с двенадцатого острова… Когда мы их захватили, они стали нашими рабами. Должны были за нас сражаться, а на Землю все равно бы уже не вернулись. Ничего себе! Я бы тоже взбунтовался. Очень надо играть за кого‑то, а самому навсегда остаться на островах! Голова у меня прямо гудела от мыслей, я не знал, что и спросить у Малька. Но ему уже стало скучно… — Димка, — протянул он, — пойдем, искупаемся… И я как— то сразу вспомнил про море. Пусть остров был нашей тюрьмой. Но море‑то ни в чем не виновато! Я вспомнил, каким видел его вчера ‑огромным, голубым, даже на взгляд теплым, и тут же спрыгнул с кровати. — Пошли! Я только оденусь… — Ты джинсы обрежь, — покровительственным тоном посоветовал Малек. — Возьми у девчонок ножницы, и сделай шорты. Жарко ведь. Совет был неплохим, но следовать ему не хотелось. Это как‑то унижало меня, примиряло с островом, словно я, действительно, собирался здесь оставаться надолго. Неопределенно пожав плечами, я затянул ремешок. — Ремень хороший, — тем же умным тоном сказал Малек. Что в нем хорошего? Обычный оранжевый кожаный ремешок, не очень‑то подходящий к вытертым джинсам. — Пряжка хорошая — тяжелая, — разъяснил Малек. — Если в бою меч сломается, можно ремнем отбиваться. Я засмеялся. Пряжка и верно тяжелая, если такой ударить, получится гораздо сильнее, чем тоненьким деревянным мечом… Мы вышли из комнаты в узкий коридор из такого же розового мрамора, что и весь замок. Малек то забегал вперед, то останавливался, распахивая все двери по сторонам и вопя что попало. Там были комнаты других ребят, но в них никого не оказалось. — Что они делают на мостах? — спросил я. — Караулят, не дают напасть… — Малек веселился от души. Мы спустились на этаж ниже, туда, где находился Тронный зал, и Малек завопил в распахнутые деревянные двери: — Ритка‑нитка, голодное племя водоплавающих индейцев идет к морю! — Идите, — спокойно отозвалась Рита, видно привыкшая к его фокусам. — Но через час я все со стола убираю, и вы останетесь голодными до обеда. Доброе утро, Дима! — Доброе утро! — пробормотал я. Рита стояла возле стола и резала хлеб. Она улыбнулась и сказала: — Да вы бегите, ребята. Это же твой первый день на острове, Димка, а в первый день можно ничего не делать. — Да здравствует первый день! — завопил Малек. И деловито пояснил: — Я твой сопровождающий и тоже могу ничего не делать. |
