Положение шефа Абвера адмирала Канариса пошатнулось к концу февраля 1942 года. Уже тогда Гитлер стал обдумывать вопрос как отделаться от адмирала. И поводом стал гаврский инцидент.

27 февраля 1942 года английский диверсионно-десантный отряд совершил нападение на мыс Д'Антифер около Гавра. Англичане, перебив немецкий гарнизон, захватили важные детали секретной установки, разработанной техническим управлением люфтваффе, и спокойно возвратились домой.

Когда об этом доложили в ставку фюрера, Гитлер рвал и метал. В ходе расследования инцидента были вскрыты серьезные недостатки в системе боевого обеспечения армии. Гитлер вызвал Гиммлера и потребовал исчерпывающего доклада о технических достижениях западных держав в области радиолокационной разведки.

— Я думаю, мой фюрер, — сказал Гиммлер, — что это вопрос к нашей разведке.

— Я недоволен работой Канариса! От его ведомства до сих пор нет никакой информации по моему запросу! И теперь я ждут отчета от вас! От вашего ведомства. От разведки СД! Рейнхард Гейдрих сказал мне, что вы готовы поставлять мне более качественную информацию, чем адмирал Канарис!

— В данный момент, мой фюрер, я не в состоянии брать на себя какие-либо дополнительные обязательства.

Танцман в свое время хорошо знал адмирала. Хотя потом их пути и разошлось, но Танцман симпатизировал Канарису человеку интеллигентному и отзывчивому. Адмирал много знал о Европейских странах и всегда мог поведать подробности о жизни Испании, Португалии, Венгрии, Польши, Финляндии, Швеции. Но служба военной разведки, которой он руководил, имела массу недостатков. Абвер — огромная организация с раздутыми штатами, а в отличие от Гиммлера Канарис был довольно мягким человеком, и подчиненные часто обманывали его.

Адмирал был протестантом, но восхищался римской католической церковью. Он всегда был под сильным влиянием Италии и Ватикана. И еще в 1939 году Гейдрих из-за Ватикана, завел дело «о Канарисе», дав ему кодовое название «Черная капелла». Тогда фигурантами дела были сам адмирал и генерал Остер из штаба верховного командования. Дело в том, что было перехвачено два донесения, переданных по радио бельгийским посланником в Ватикане своему правительству. В них посланник указывал точную дату начала немецкого наступления на Западе, за тридцать шесть часов до того, как приказ был официально объявлен фюрером.

Гитлер был разгневан этим инцидентом.

Тогда он вызвал к себе Гиммлера и сказал ему:

— Я желаю, чтоб вы любой ценой доискались, кто эти предатели!

— Я сделаю все возможное, мой фюрер!

— Мне сообщили, что в этом замешан адмирал. Узнайте все!

— Да, мой фюрер!

Уже после взятия Брюсселя немецкими войсками был обнаружен документ, составленный сотрудником бельгийского министерства иностранных дел, в котором косвенно подтверждалась вина сотрудников ведомства Канариса. Но врага обнаружить так и не удалось.

После отстранения адмирала от службы в 1944 году и ликвидации Абвера дело снова подняли, и Гиммлер поручил его Танцману. Танцман выяснил, что бельгийский посол в Риме получил секретную информацию от одного журналиста-еврея по фамилии Штерн. Штерн, в свою очередь, получил информацию от обер-лейтенанта Карла Нойрмаера, работавшего в отделении Абвера в Мюнхене.

Штерна арестовали, и он показал на допросе, что Нойрмаер являлся его источником. А обер-лейтенант Нойрмаер был давним приятелем Фридриха Вильке. Они некогда вместе учились в университете.

Танцман как раз тогда вызвал Вильке в Берлин.

— Я хотел бы видеть вас рядом, Фридрих. Вы хороший работник, — сказал Танцман. — Но есть один вопрос, который заставляет меня сомневаться.

— И что это за вопрос, бригаденфюрер?

— Вы знали обер-лейтенанта Нойрмаера?

— Да.