— И что это за вопрос, бригаденфюрер?

— Вы знали обер-лейтенанта Нойрмаера?

— Да. Мы с ним учились в университете.

— Дружили?

— Скорее были просто приятелями.

— А затем вы работали вместе с 1941 году?

— Нет. Я работал по лини разведки СД «Восток», а Нойрмаер был сотрудником Абвера и работал под началом майора Лайдеюсера. Мы с ними обменивались информацией, но работали каждый на своем участке.

— Вы ведь знаете о дальнейшей судьбе обер-лейтенанта Нойрмаера?

— Карл Нойрмаер стал офицером разведки армейской группы «Клейст» при штабе 48-го моторизованного корпуса. Но попал в плен и теперь работает на русских.

— Все это так, но меня интересует, не работал ли он на русских до своего пленения?

— Нет, — сразу сказал Вильке.

— Вы так в этом уверены?

— Я довольно хорошо знаю Карла. Хоть мы с ним не такие большие друзья, но он не мог работать на большевиков. Это человек без политических взглядов и амбиций. Он авантюрист и весьма любил приключения. Профессия разведчика помогла ему реализовать эту тягу. Я помню, как он работал в тылу у русских.

— Вы хотите сказать, что он не слишком умен?

— Да. Он смел и опытен. Но не слишком умен. Такой как Нойрмаер мог работать под началом умного человека. И работа его от этого только выигрывала. Осенью 1941 года в Харькове он был под началом нашего агента «Вдовы».

— А если предположить, что вы ошибаетесь, Вильке? — спросил Танцман.

— Ошибаюсь, бригаденфюрер?

— Нойрмаер мог быть завербован еще в 30-е годы. Но сейчас главное не это. Я веду дело, в котором фигурирует Нойрмаер.

— Дело?

— Дело давнее и свет на него пролился только сейчас. В 1939 году было перехвачено два донесения, переданных по радио бельгийским посланником в Ватикане своему правительству. В них он указывал точную дату начала немецкого наступления на Западе, за тридцать шесть часов до того, как приказ был официально объявлен фюрером.

— И какое отношение имеет к этому обер-лейтенант Нойрмаер? — спросил Вильке.

— Самое прямое. Бельгийский посол в Риме получил секретную информацию от одного журналиста по фамилии Штерн. Штерн, в свою очередь, получил информацию от обер-лейтенанта Карла Нойрмаера, работавшего в отделении Абвера в Мюнхене.

Вильке нечего было на это ответить. Он понимал, что теперь знакомство с Нойрмаером не позволит ему остаться в Берлине. Однако бригаденфюрер Танцман решил по-другому:

— Я не стану вставлять в отчет факт вашего знакомства с Нойрмаером. Надеюсь, что никто до этой информации больше не докопается. Я помню услугу, которую вы оказали мне в Ровно, Вильке. И теперь отвечаю ответной услугой…

* * *

Дом адмирала Канариса.

Июль, 1944 год.

Бригаденфюрер СС Генрих Танцман в сопровождении гауптштурмфюрера СС барона фон Фелькерзама прибыл в дом Вильгельма Канариса в Берлин-Шлахтензее.

Адмирал сам отрыл им двери. Он был спокоен и сказал:

— Здравствуйте, Генрих. Я так и думал, что они пришлют вас. Здравствуйте, барон. Давно не виделись с вами.

— Здравствуйте, господин адмирал, — ответил смущенно Фелькерзам, который ранее служил под руководством Канариса.

— Прошу вас, Генрих, пройти в мой кабинет, — сказал Канарис Танцману.

Фелькерзам, обладая достаточным тактом, остался в приемной.

— Итак, Генрих, я арестован?

— К сожалению это так, господин адмирал.