Императрица выглядела настолько разгневанной, что все мы отшатнулись от нее в ужасе, поняв, что эта юная девушка может быть беспощаднее любого мужчины.

– Одним словом, – резко сказал император на своем испорченном англике, – вы до сих пор живы, а значит, милосердие к вам уже проявлено! Остальное вам потребуется отработать или отслужить. Перед вами стоит прямой и свободный выбор. Или вы прямо здесь записываетесь в штрафной батальон, погибнуть в котором будет значительно проще, чем выжить, потому что ему будут поручаться самые опасные дела, или с вами поступят без всякой жалости – то есть оскопят и бросят в шахту. Третьего не дано. И не надейтесь, что, записавшись в штрафники, вы сумеете дезертировать, проявить трусость или предать. Такие поползновения будут немедленно пресекаться вживленным вам в организм специальным микрочипом. Если же вы опять совершите уголовное преступление, то чип поможет вас быстро найти и покарать. Те, кто хочет записаться в штрафной батальон, идут направо, где нотарий оформит ваши контракты, а санитар вживит микрочип. А те, кто не хочет, идут налево, где их быстро и безболезненно лишат того, что толкнуло их на преступления, и подготовят к отправке на шахты. На этом все!

Ну конечно же, мы все выбрали жизнь с большим риском погибнуть (а чего в этом удивительного), предпочтя ее жизни евнуха-каторжника… Нет уж. Вместо этого мы с резвостью зайцев, ускользнувших из расставленной ловушки, просто поскакали в ту сторону, в какую указала добрая императрица Виктория.

день 118-й, корабельное время 14:25, «Несокрушимый» , императорский салон.

Владимир Владимирович Шевцов, полноправный, но еще не коронованный Е.И.В.

К моменту появления светлых матрон в императорском салоне, где обычно заседал Совет Графов, была создана соответствующая мизансцена, примерно соответствующая той обстановке, какая была в тот день, когда мы принимали в имперское гражданство Зейнал. Кстати, сама бывшая матрона – длинная, как каланча и темная, как сама ночь – стоит прямо за моим креслом и вполне по-человечески лыбится во все тридцать шесть зубов. Эта привычка появилась у нее совсем недавно, что говорит о том, что общение с нами никому не проходит даром. А именно сейчас она лыбится по той причине, что буквально недавно пришло сообщение, что последние два клана темных эйджел, до самого конца проявлявших упрямство и отказывавшихся капитулировать, все же выкинули белый флаг, и их почтенные матроны готовы прийти сюда и на коленях признать свое положение, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Этот факт означает, что мы завершили процесс захвата станции с нулевыми потерями для себя и ничтожно малыми для ее гарнизона и населения. Последнее важно потому, что я уже априори считаю всех этих темных и светлых эйджел, горхов, сибхов, хумансов и все их производные гражданами и подданными свой империи, и каждая их потеря – это и моя потеря тоже.

Кстати, перед началом этого заседания я поинтересовался у нашего штатного главного политсоциолога светлой эйджел Настаз, почему ни одна матрона какого-нибудь из сильных кланов не пошла по моему пути и не сколотила Империю Эйджел, один за другим включая в свой клан побежденные ею кланы эйджел.

– Знаете, Ваше Величество, – немного подумав, на вполне чистом русском языке ответила Настаз, – для нас это попросту невозможно. Все наши клановые структуры основаны на прямом кровном родстве и воспринимаем мы это родство на уровне инстинкта. Включить в свой клан чужаков немыслимо, поэтому побежденные кланы просто вырезают или продают в рабство. Я узнавала у Лиут, что именно таким образом до последнего детеныша был вырезан клан «Звездной рыбки», который владел Кораблем Лиут до «Багряных листьев». А ведь Эскэр, матрона «Золотой Рыбки», точно так же признала свое поражение и была сразу же после этого убита, как и вся ее родня.