Сабрина чуть не раскрыла от удивления рот. Нет, у этого человека железные нервы! Собравшись с духом, она произнесла:

– Кто дал тебе право говорить в таком тоне о моей работе и вообще вмешиваться в мою жизнь? Я этого никому не позволяю. Запомнил? Если ты это поймешь, я буду тебе очень признательна.

Алекс бросил на нее взгляд, полный ярости, но затем, помолчав с минуту, произнес:

– Послушай, я не собираюсь с тобой ссориться. Не об этом я мечтал прошлой ночью, лежа без сна. Увидев тебя вчера, я потерял над собой контроль. Я понимал, что говорю и делаю все не то, но я не мог остановиться. Не бойся, я не собираюсь тебя насиловать. Я так не поступаю.

«Он действительно не будет этого делать, – подумала Сабрина, – несмотря на то, что он легко может со мной справиться».

– В таком случае, может быть, мы развернемся и ты отвезешь меня домой? – спросила она.

Он нахмурился.

– Да расслабься же ты! Мы едем на пикник, едем развлекаться. Кто знает, может быть, к концу вечера ты наконец поймешь, что я вовсе не такой уж злодей, каким тебе показался.

– Я понимаю, что у меня нет выбора?

– Никакого. Так что заключим что то вроде перемирия. – Он лукаво вскинул бровь. – Хорошо?

– Ладно, – вздохнула она. Выбора у нее действительно не было, но, в конце концов, что уж такого страшного в пикнике? Всего пара часов на свежем воздухе, и после этого она целая и невредимая вернется домой.

– Вот и отлично, – кивнул Алекс.

Они свернули на побережье, проехали мимо людного пляжа и наконец остановились в пустынном местечке в нескольких милях от дороги.

Алекс выключил двигатель и вновь окинул Сабрину с ног до головы откровенным ласкающим взглядом.

– Ну что, чья взяла? – ехидно произнес он. – Удалось тебе меня отбрить на этот раз?

Сабрина огляделась вокруг. Место было совсем безлюдным, и это снова поселило в ее душе тревогу.

Алекс лениво, словно нехотя, вылез из машины и так же лениво пошел открывать дверцу для Сабрины. Двигался он медленно, и под его черной рубашкой играли литые мускулы.

– Выходи, Сабрина, – сухо приказал он. – Не бойся. Я не собираюсь сейчас потакать никаким чувствам, кроме голода. В багажнике ты найдешь рюкзак с едой.

Его слова успокоили Сабрину. В самом деле, чего она так испугалась?

Она выбралась из машины и помогла ему расстелить на песке большую скатерть. Затем на скатерти появились жареный цыпленок, картофельный салат, хлеб, свежая клубника и бутылка красного вина.

– Это ты называешь примитивно? – съязвила Сабрина.

Он улыбнулся.

– Я привык жить на широкую ногу. Да и кто сказал, что на пикнике нужно есть одни хот доги?

– В самом деле, кто? – согласилась Сабрина, с аппетитом вонзая зубы в сочную грудку цыпленка.

Они сели, скрестив ноги по турецки, и принялись за еду. Воцарилась тишина, лишь изредка прерываемая незначительными репликами. Эта тишина действовала на Сабрину успокаивающе, погружала ее в какую то ленивую, уютную атмосферу. Время текло медленно, словно по каплям. Может быть, из за легкого, расслабляющего ветерка или тихого, мерного плеска волн? Алекс разлил по бокалам прозрачное искристое вино, и они смотрели сквозь него на прощальные лучи заходящего солнца.

Края облаков были окрашены в розовый цвет. Их причудливые силуэты выделялись на фоне заката особенно ярко, словно небо решило напоследок сверкнуть всеми своими красками перед тем, как на всю ночь погрузиться во тьму.

Сабрина откинулась назад, оперевшись на локти. Мысли ее текли неторопливо. Она смотрела на Алекса. В лучах заходящего солнца черты его худощавого лица проступали особенно рельефно, словно это было лицо с картины Эль Греко.

– Можно задать тебе один вопрос? – неуверенно спросила Сабрина.