— Могу и принимаю, — лаконично развернул вспять реку её судьбы блондин. — Пох*ю мороз, — добавил он через мгновение.

— Точно? Аль-Футаим могут быть очень мстительными, — на самом деле сердце уже радостно рвалось из груди.

— Точнее не бывает. Аль-Футаимом больше, Аль-Футаимом меньше, — то ли пошутил, то ли нет сын-Ивана.

Ух ты. С другой стороны, если Ржевские своего эмира испокон ни во что не ставили (как там он у них называется), что о чужих говорить? А конкретно этот Ржевский и самого аль-Футаима на три буквы послать может при всех, с него станется.

Или в пять букв, если переводчик его языка не ошибается — вон, прецеденты в их роду были, хотя и с другими монархами.

Занятно. Такой реально способен дяде Далии в рожу харкнуть на виду у всего города — ибо род Ржевских никогда и никому не уступал.

НИКОГДА и НИКОМУ. Впрочем, сами на рожон обычно не лезут, но это ещё больше плюс. Мудрость и осмотрительность.

Мадина молниеносно учла новые нюансы и с замиранием сердца сделала ставку на невообразимую авантюру:

— Я принимаю защиту рода Ржевских на то время, которое мне может понадобиться!

Вот так. Максимально размыто, никаких конкретных формулировок.

— Мэрией Соты зафиксировано. — Жетоны патрульных дружно мигнули и в магическом, и в электронном спектрах.

Полицейские отдали честь, использовали физическое усиление от служебных амулетов и подхватили с земли её земляков, заламывая тем руки за спину. Затем молча направились обратно через дорогу, к своей машине.

У Эмирата больше не было власти над ней в этом городе. Захотелось прыгать, кричать от радости и болтать в воздухе ногами.

— Куда пойдём? — спросила она нового знакомого уже почти спокойно. — Познакомиться бы поближе.

— Теперь обратно домой только! — хмуро проворчал Дмитрий. — Тебя в нашу усадьбу отведём, сама заблудишься ещё.

— Потом?

— Потом я в школу топаю, а ты в себя придёшь. Участок огромный, домов несколько, народу нет. Занимай любой, тебя никто не потревожит.

— Чего хмурый? — сейчас, когда непосредственная опасность в лице сорокалетнего старика-жениха миновала, Наджиб-младшая неожиданно успокоилась.

Если совсем честно, ей было до чёртиков любопытно.

— Я теперь за твою честь отвечаю, поэтому, — угрюмо ответил спутник. — Нам туда, — он придержал её за локоть, опять нарушая канон.

Сказать ему, что ли? Что нельзя трогать женщину руками?

— Так короче, — по-своему истолковал заминку Дмитрий.

— Я тебе даю честное слово, что моя честь вне любых подозрений. — Чётко выговорила Мадина. — Ты же менталист? Читай по моей ауре.

— Нет необходимости, — отмахнулся Ржевский. — И так понятно.

— Что тебя, в таком случае, тревожит? Давай выясним сразу. — Ей на мгновение показалось, что авантюра, возможно, чрезмерно рискована.

— Дура, что ли?! Красивая девка, умная, отчаянная. Из дому сбежала, чтобы душу сохранить. — Он буквально парой слов ухитрился сказать гораздо больше, чем прозвучало.

Её сердце снова забилось.

— А пальцем тебя теперь тронуть нельзя! — с досадой завершил пояснение новый попечитель. — Хотя жить какое-то время будем вместе, эхх.

— А зачем ты хотел тронуть меня пальцем? — она поначалу принялась думать не в ту сторону.

Он промолчал, долгую секунду красноречиво глядя на неё.