Что это? Такая уверенность в собственных силах на ниве сюгэн-до? Или неурегулированные личные отношения с Сисястой и Сиськастой так много для него значили?

Рационального объяснения не находилось, а в нерациональность Ржевского не верилось.

— А мне будет приятно? — невозмутимо продолжила огневик.

— Да! — Ржевский без перехода воспылал железобетонной и непоколебимой уверенностью. — Ты будешь радоваться тому, что делаешь мне хорошо!

— На! — сразу два кукиша возмущённо ткнулись ему под нос.

— Я тебе только что объяснила, эгоиста ты кусок! С трупами, на окне, стоя, не пойми где — не буду!

— И я! Я себя не на помойке нашла!

— Что за повторные неуместные обесценивания⁈ — потомок гусара ушёл в активную оборону и сдаваться явно не собирался. — Причём здесь помойка⁈

— Б**. — Рыжая с усилием выпустила воздух сквозь плотно сжатые губы. — Третий раз. С трупами. На окне. Стоя. Не пойми где. НЕ БУДУ!

— Так не с трупами же! — радостно воспрял энтузиазмом Ржевский. — Со мной! — он простодушно захлопал глазами и постучал себя по груди.

— Нет!

— Дим, для этого самого нужна другая атмосфера. Более подходящая, — блондинка, пытаясь разрядить обстановку, от напряжения даже губу закусила.

Она коснулась локтя собеседника пальцами:

— Нам некомфортно! Когда женщине некомфортно, ей неприятно! Ты сможешь нас е***ь, если будешь знать, что нам неприятно⁈

— Ну почему сразу ****ь? — в глазах потомка гусара появилось искреннее-преискреннее сопереживание. — Есть ведь и другие способы. Вот например!..

— На! Гад эгоцентричный!

— На! Сволочь бездушная!

Ещё пара тех же мудр из трёх пальцев, меланхолично отметила японка.

— Ладно, ладно! — озадаченный блондин, увидав мало не слёзы в глазах соотечественниц, сдал назад. — Раз вы такие занудные, то не настаиваю.

Его лицо излучало крайнюю степень разочарования в несовершенстве бытия.

— Ты вообще в курсе, что даже у коров на лугу с быком есть маленький, плохонький, но ритуал ухаживания? — Наталья тоже умела быть упрямой. — Я что, хуже коровы⁈

— Спектакль в любом театре, мы всё равно в столице. Букет цветов. Романтичная прогулка по набережной. — Виктория прикрыла глаза, её лицо отчего-то разгладилось и наполнилось каким-то внутренним светом. — Держаться за руки, долго идти, долго разговаривать. Чувствовать души друг друга.

Ржевский задумчиво покосился за спину в сторону своего рюкзака и покачался на носках вверх-вниз. Видимо, прикидывая антураж подобного моциона для себя лично.

— Да! — Подхватила Наталья, тоже опуская ресницы. — Атмосфера единения и неповторимости! Души, поющие в унисон!

Только не издать никаких звуков, только не издать никаких звуков — японка разулыбалась до ушей и закусила собственную руку, чтобы не захрюкать на весь офис.

Происходящее впечатляло. Со всех сторон.

— И так каждый раз? — заморожено спросил потомок гусара, явно опасаясь переключать собеседниц на иную волну. — Перед тем, как?

— Да! — сёстры энергично и синхронно закивали, не открывая глаз.

— Дима, ты же самый большой романтик в мире! — восхищённо и смущённо выдала Наталья. — Ты же способен на всё!

— Оно, конечно, так, — отчасти приосанился Ржевский. — Но очень похоже на манипуляцию, — вздохнул он в следующий момент, переходя на нихонго. — «Способен на всё» я б иначе интерпретировал.

— Ты же можешь быть с женщиной таким, чтобы она чувствовала в тебе рыцаря! Почему одним от тебя — бесценные подарки, бой за них до смерти, артефакты и имения⁈ — накипевшее хлынуло из Натальи вулканической лавой.