Глава 24

С последнего, третьего занятия по артефакторике я возвращался в комнату довольный жизнью и своей в ней ролью. Благодаря услышанному и увиденному в рейде, благодаря прочитанным в закрытой секции книжкам я знал больше, чем давали лекции Тифона, и не стеснялся задавать вопросы преподавателю. После парочки особо заковыристых, вроде вариантов объединения нескольких артефактов в единую сеть, по типу доспехов-артефактов на пацанах, преподаватель выразил удивление приподнятыми бровями, а затем развернуто ответил на каждый вопрос, начертив на доске схемы, где я опять же увидел несколько неизвестных мне прежде рун: первую можно перевести как "многомерная связь", вторую удастся перевести не словами, а образом репья, который цепляется за другой такой же репей.

В общем, с занятия я ушел куда более просвещенный, чем уходил на него. За три дня индивидуальных лекций я неплохо так подтянул теорию артефакторики, и самое главное: знания были полностью моими. Не чужеродной информацией от заклинания Апелиуса, а своим: понятым и осмысленным.

После занятия я по инерции продолжал размышлять об артефактах: ушел в мысли чуть меньше, чем полностью. Поэтому не почувствовал запах гари, пока Апелиус обратил на него внимание:

— Чуешь, горелым чем-то пахнет?

Я принюхался и действительно уловил нотки гари.

— Похоже, кто-то нехило зажег. Эксперименты по зельеварению в комнатах?

Такое предположение действительно было самым логичным. В лабораториях практиков часто происходят казусы, сопровождаемые взрывами, едкими запахами, а то и потерей пальцев, но в комнатах практики предпочитают не химичить. Хотя подобное не запрещают.

Когда я повернул в свой коридор, мое хорошее настроение вмиг исчезло. Именно возле моей комнаты толпились неофиты, и гарью тянуло именно оттуда, из приоткрытой двери.

Я оттеснил плечом мелкоранговых и вошел в комнату.

Девчонки в комнате не было.

В первую секунду я было предположил, что Эмили что-то нахимичила здесь, но едва огляделся, отбросил эту теорию. Сюда кто-то вломился: вырван с мясом замок на двери, расплавились от энергии защитные руны из металла, который я крепил на стену, чтобы объединялись в защитную печать при запертой двери. На стене и двери не просто подпалины — дерево и штукатурка обуглились. Энергии в удар было вложено столько, что контур перегрузило в секунды: в комнате до сих пор нельзя было нормально дышать от плотнейшей энергии, плавающей по помещению, будто металлическая взвесь.

На полу валялась недокрашенная фигурка.

Рабыня — неофит. Кому она была нужна?

— Скажи, что я не прав, — попросил я Апелиуса, сложив одно к одному. Архимаг молчал, что само по себе можно считать за ответ. — Ну не-ет...

— Ты чего? — испуганно спросил неофит из-за спины: я разговаривал в голос, но сейчас конспирация была мне совершенно безразлична.

— Вон! — заорал я любопытным практикам. Со светящихся синим пальцев сорвался воздушный удар, врезавшись в пол коридора. Школьники прыснули в стороны.

Я вышел из комнаты и зачем-то попытался прикрыть дверь так, чтобы не было заметно, что она открыта, но ничего этим не добился и плюнул. А потом рванул прямиком в сады, выкладываясь по полной. Чтобы понять, почему наставник после становления Ниаз ничуть не огорчился и продолжал ходить за монстрами в пустыню, не нужно быть гением.

Я ему даже глипсов приносил, для опытов...

Срань!

Сады встретили меня убаюкивающим шелестом трав, игрой веселых солнечных лучей на росе. Только теперь умиротворяющая атмосфера сада казалась жуткой. Как спокойная тишина на кладбище, где ты заходишься в судорожном беззвучном плаче у могилы.

— Я отсутствовал всего несколько часов, — пробормотал я. — Всего два или три часа! Он не мог провести ритуал так быстро!

— Мне жаль, пацан.