— Нет, спасибо, я очень спешу, — пробормотал Рейне.

— Но вы придете на следующей неделе?

— Да, да, — скороговоркой выпалил Рейне и быстро зашагал к выходу.

Он прошел мимо прихожан, которые, разбившись на маленькие группки, оживленно переговаривались. Говорили они громко и поминутно смеялись, словно их угостили чем-то крепким, а не Словом Божьим. В церкви пахло свежезаваренным кофе.

У самой двери он остановился, заметив в темном углу рослую полную даму, безуспешно пытавшуюся надеть пальто. Она просунула руку в один рукав, но никак не могла попасть во второй. Она вслепую тыкала рукой, но каждый раз попадала мимо проймы.

Рейне молча смотрел на женщину. Она стонала от натуги и сильно потела. Очевидно, она пришла сюда одна, никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Внутренний голос подсказал Рейне, что надо помочь даме попасть в рукав. Он видел, как это делали другие мужчины — по большей части лакеи в кинофильмах. Сам он ни разу в жизни не помог женщине надеть пальто. И кто знает, может быть, она неправильно его поймет, может быть, она не желает, чтобы ей помогали.

Женщина резко обернулась, и Рейне увидел ее лицо. У нее были светлые кудрявые волосы, стянутые шерстяной полоской, полное лицо раскраснелось от напряжения, а в глазах читались замешательство и стыд, чувства, хорошо знакомые и самому Рейне.

В этот момент женщину увидел пастор и торопливо направился к ней:

— Вы не останетесь на кофе?

В ответ женщина пробурчала что-то невразумительное. Она продолжала сражаться с рукавом, но пастор не делал ни малейшей попытки ей помочь.

В этот миг Рейне решился. Он подошел к толстухе сзади и, словно парус, расправил пальто. Женщина была залита потом, от нее, как от экзотического блюда, исходил острый, пряный и одурманивающий запах. Когда она в сотый раз вытянула назад руку, Рейне ловко поддел ее прорезью рукава. Рука под тканью вздрогнула, как загнанный в ловушку зверь, а женщина удивленно обернулась, чтобы посмотреть, кто ей помог.

— Вы тоже не хотите остаться на кофе?

Рейне произнес вопрос невнятной скороговоркой. Для него было очень важно что-нибудь сказать, чтобы не упускать инициативу, которую он проявил, когда помог женщине надеть пальто.

Женщина плотно сжала губы и отрицательно покачала головой.

— И я хочу уйти. Но ведь кофе можно попить и в другом месте, например в кафе или еще где-нибудь, — продолжал он. — Пойдемте?

Рейне удивлялся самому себе. Такого он не делал и не говорил никогда в жизни. Но по отношению к этой толстухе он чувствовал уверенность и знал, почему именно. Уверенности ему придавали ее беспомощность и уродство. Это не было мужество, но всего лишь уверенность труса. Было абсолютно безопасно спрашивать эту женщину о чем угодно. Если она согласится, они поболтают часок, а потом, едва придя домой, он забудет о ее существовании. Если она откажет, он забудет о ней намного раньше — едва выйдя на улицу. Только поэтому он и задал свой вопрос.

— Почему нет? Пойдемте, — ответила она.

Лицо ее при этом ничего не выражало, и это несколько разочаровало Рейне. Почему она не обрадовалась тому, что представитель противоположного пола пригласил ее в кафе? Наверняка такое происходило не слишком часто.

— Ну, тогда пошли, — решительно произнес он и, открыв дверь, придержал ее перед женщиной.

Выйдя на улицу, они направились в маленькое кафе, где часто бывал Рейне. Оно работало почти круглосуточно и служило местом встречи таксистов и дорожных полицейских. Сильный ветер швырял им в лица большие мокрые снежинки. Рейне сказал что-то нелестное о погоде, но, не желая показаться брюзгой, решил перевести замечание в шутку.

— Но я не жалуюсь.