Филип задумчиво провел рукой по волосам. Конечно, она лжет. У Креона не могло быть связи с другой женщиной, Лидия знала бы об этом. Она попросила бы совета. Но она никогда и слова против мужа не сказала.

Тут он остановился, кое-что внезапно осознав. Лидия вообще никогда не говорила о Креоне. Время от времени она поминала Джейсона, постоянно что-нибудь рассказывала про дочерей, но о Креоне — никогда ни слова. Ему стало слегка не по себе. Что скрывалось за ее молчанием? Лидия всегда была самой чувствительной из его сестер, самой ранимой. Смерть мужа потрясла ее. И если теперь объявится красивая женщина и будет твердить, что Креон — отец ее ребенка, от такого удара Лидия может и не оправиться. Отчаяние охватило его. Он должен защитить сестру! Но как? Джинни Элтон пока согласилась сделать вид, будто отец ребенка — он. Но как долго это может продолжаться?

Размышляя об этом, Филип медленно одевался. Нужно найти какое-то оружие против нее, но какое? А может быть, Креон вовсе не встречался с ней? Если бы удалось выяснить, как он проводил время в Нью-Йорке год назад…

Филип поднял трубку и набрал номер офиса в Нью-Йорке. Их менеджера в это время, конечно, уже нет на месте, но он оставит сообщение на автоответчике. Если повезет, то уже завтра он получит ответ.

А пока он все время должен быть рядом с Джинни и следить, чтобы она не сказала и не сделала ничего такого, что могло бы повредить Лидии. Да, все время рядом. И чувство взволнованного ожидания наполнило его. Он не мог этого объяснить, а потому постарался выкинуть из головы. И прошел в кабинет, чтобы закончить работу по проблемам, касающимся одной из его афинских фабрик.

Следующее утро выдалось ясное и солнечное, не в пример настроению Джинни. Она очень хорошо отдохнула, но одного взгляда на Филипа за завтраком было достаточно, чтобы понять: крепкий сон ничего не изменил. Этот человек оказывал на ее нервную систему дезорганизующее действие.

Усевшись напротив Филипа, она дала Дэймону бутылочку с питанием.

Филип нахмурился:

— Разве вы никогда не даете ребенку настоящей еды? Ему нужно что-нибудь посерьезней. Каша, например. — И он протянул малышу ложку овсянки, которую как раз ел.

— Если вы хотя бы приблизитесь к нему с этой дрянью, то я…

Филип взглянул на свирепое выражение ее лица и с трудом удержался от смеха. Она была похожа на взбешенную львицу, готовую защищать своего львенка до конца. А Джинни действительно хорошая мать. Жаль, что она не позаботилась узнать получше человека, в постель которого легла. Должно быть, он оказался негодяем и, узнав, что она беременна, бросил ее.

— Так что же вы сделаете? — полюбопытствовал он.

— Увидите, — мрачно пообещала Джинни, не имевшая ни малейшего представления, что бы такое она могла сделать. Возможно, что и ничего.

К ее удивлению, его губы сжались.

— Если вы повторите вашу ложь перед Лидией, я заставлю вас пожалеть о том, что вы вообще родились на свет. Для нее это мой ребенок. — Его голос был так холоден, что мог бы заморозить воду. Филип встал из-за стола и все так же холодно сказал: — Я буду у себя в кабинете, мне еще нужно кое-кому позвонить. Когда ребенок поест, мы поедем к Джейсону.

Джинни смотрела ему вслед, пока он не скрылся в кабинете.

— Интересно, какое у него давление? — спросила она Дэймона. — Он совершенно не умеет сдерживать свои чувства.

Интересовал ее также вопрос, сдерживает ли он их в постели. Но, решила она, это не ее дело.