Подъезжая к Кириному дому, я выключила музыку, чтобы настроиться на серьезный лад. В тревожном предвкушении предстоящего разговора я один раз коротко нажала на звонок у двери Кирьяновых. Долгое время не было ответа, но потом послышались тяжелые мужские шаги, позвякиванье связки с ключами и недовольное бурчание.

— Кто? — хрипло спросил Киря из-за двери.

— Кирь, это я, Таня, — ответила я тоном, каким обычно разговаривает с родителями прилично опоздавшая с улицы девица. Так, мне казалось, легче расположить Кирьянова к общению.

— Чего еще такое?! — воскликнул он и стал открывать дверь. В его голосе чувствовалась тревога за меня, и мне это льстило.

Дверь вот-вот должна была открыться, и я поспешила принять виноватый вид.

— Что случилось? — спросил Владимир, как только я переступила порог.

С прищуренным одним глазом, высоким хохолком торчащих волос на макушке и в невероятно широких семейных трусах дико-яркой, кричащей расцветки, Киря выглядел сногсшибательно. В таком виде он ну никак не походил на подполковника милиции, грозу местных бандитов.

Слегка дернув Кирьянова за штанину или, вернее, за трусину, я, прыснув, спросила:

— Новый фасон?

— Да пошла ты! Говори скорее, в чем дело!

Владимир снял с веревки, протянутой через всю прихожую, махровый халат, принадлежащий, судя по крою, его жене, и, накинув его на себя, побрел на кухню, шаркая тапками. Я последовала за ним.

— У-а-а-а, — звучно зевнул Киря и зажег газ. — Чай, кофе?

— Ты же знаешь.

Кирьянов лениво открыл один из навесных шкафчиков и достал оттуда кофеварку.

— Думал, ради исключения среди ночи-то откажешься от своего излюбленного напитка.

— Кофемана могила исправит, — ответила я и более серьезным тоном спросила: — Помочь можешь?

— Опять дело?

— Угу, — произнесла я, хрустя сухариком, который достала из вазочки, стоящей на столе.

— Влипла во что-нибудь?

— Не-а, людям помочь надо, соседям.

— Иванова, да ты обнаглела! Вламываешься среди ночи, да еще и без повода! — возмущенно воскликнул Владимир.

— Почему без повода? С поводом! Там мужик голый.

— Кто?

— Голый мужик.

— Где?

— Там, у моих соседей.

— Ты издеваешься? — Киря выкатил глаза так, что стал похож на рака. — Ты заявилась, чтобы позвать меня отлавливать какого-то голого придурка в квартире твоих соседей?

— Вов, успокойся. Ты не понял. Он голый, конечно, и, вполне может быть, придурок. Только ловить его не надо.

— А что тогда?

— Его уже кто-то поймал. Он мертвый. И в этом мы должны ему посочувствовать. А еще больше моим соседям, которые совершенно неожиданно обнаружили труп в своей собственной квартире и теперь, ввиду некоторых обстоятельств, рискуют оказаться без вины виноватыми.

— Ничего не понимаю!

— Да ты накорми человека, она тебе все по-человечески объяснит! — послышался в дверях заспанный голос Катерины. — Вишь, уже вазочку вылизывать начала.

На самом деле, я и не заметила, как уплела все маленькие кубики сухариков, лежавшие на дне посудины, и начала пальцами выбирать крошки.

— Здравствуй, Катя, — сказала я, едва не поперхнувшись. — Ты уж извини…

— Да ладно, все равно уж разбудила. Вовчика только жалко, ему завтра на работу.