— Хорошо, скажу, хотя прозвучит это диковато…

— Да не тяни же! — В голосе Фейт послышались сердитые нотки.

— Меня вызвал по телефону Клатчер, — сдержанно произнесла Бетси.

Реакция Фейт последовала незамедлительно.

— Послушай, я ведь серьезно, а тебе все шуточки!

Бетси состроила гримасу.

— Ладно, мам, это не телефонный разговор, долго все объяснять… Если коротко, то у Томаса сегодня вечером случился гипертонический криз, так сказал доктор Паттерсон.

— Кто его вызвал?

— Я. И только что проводила.

— А Томас где?

Бетси в очередной раз взглянула на освещенное окно.

— Лежит у себя в комнате. Доктор Паттерсон сделал ему уколы.

— А Ник что делает?

— Точно не скажу, я его еще не видела. Слышала только, как он разговаривал с Клатчером… Помнишь, ты рассказывала, что Ник беседует с ним? Хотя, постой, Клатчер все время находился с нами — с доктором Паттерсоном, Томасом и мной… С кем же тогда общался Ник? Непонятно… Разве что с какой-нибудь из игрушек.

— Очень может быть, это в стиле Ника, — согласилась Фейт. — Только на моей памяти у него была всего одна игрушка, кудлатый коричневый пес. Вернее, ему покупали и других, но он их словно не замечал. Разговаривал же с одним этим кудлатым. В общей сложности у Ника было лишь два собеседника — игрушечный пес и Клатчер.

— Что ж, наверное, с кудлатым Ник и беседовал сегодня в коридоре, пока доктор Паттерсон осматривал Томаса, потому что Клатчер находился рядом со мной. От меня Ник прячется, так что я могу лишь предполагать, где он находится в данную минуту.

— Понятно, — вздохнула Фейт. — Ты лучше его не трогай и не ищи, это способно усугубить ситуацию. Не забывай, что Ник воспринимает тебя как совершенно чужого человека.

— Так и есть, я его не знаю, а он меня.

— М-да… — протянула Фейт. — А что доктор Паттерсон еще говорил?

— Сказал, что до утра Томас вряд ли проснется, а потом за ним неплохо бы кому-то присмотреть.

— Я не могу! — быстро произнесла Фейт. — У нас с твоим отцом полно дел в магазине. Конечно, я могла бы выбраться на полдня, но и только, а потом сразу назад, потому что папа без меня не справится. У нас сейчас удачный период, много продаж, так что сама понимаешь…

Бетси понимала и это. Куда уж яснее! Фейт намекает на то, что Бетси такая же родственница Томаса, как и она сама. Вдобавок сейчас летние каникулы, предполагается, что учителям нечего делать, из чего и проистекает вполне логическое заключение: присмотреть за Томасом следует ей, Бетси, больше некому.

Тем более что Джима все равно нет в Рокки-Брук.

— А если он вернется и застанет меня здесь?

— Кто, Джим? — спросила Фейт, и Бетси поняла, что последнюю мысль высказала вслух.

— Да, — сдержанно произнесла она.

— Ну… не знаю… Собственно, что такое может произойти? Джим не насильник какой-нибудь, не маньяк, не серийный убийца, он вполне нормальный здравомыслящий человек…

— Только меня терпеть не может, — вставила Бетси. — А в остальном ты права.

— Ну, не знаю… — повторила Фейт.

— Вот представь себе: Джим возвращается домой, заходит и видит меня! Это притом, что мне запрещено появляться в Рокки-Брук…

— Вообще-то я не помню, чтобы Джим запрещал тебе приезжать в поместье, — возразила Фейт.

Бетси немедленно вспылила:

— Как ты можешь это помнить, если не присутствовала при нашем последнем разговоре!

— Но, по-моему, ты тогда сказала мне, что Джим недоволен твоими отношениями с Эндрю, только и всего.