|
Не сочтите меня за сноба, но мы стараемся держаться на этом уровне. Так, вспоминаю. Мисс Клементс из агентства по торговле недвижимостью купила одну, нет, даже две, одну для себя, а вторую в подарок, кому-то на день рождения. Еще одну купила миссис Даррел. Я точно помню, потому что сначала она выбрала «Норку-мутанта», но потом передумала, вернулась и заменила ее «Соболем». В это время кто-то вошел и попросил показать бледно-розовую помаду…Ну, конечно же, это была миссис Миссал! Она увидела, как миссис Даррел пробует оттенок «Соболя» на кисти руки, и сразу сказала: «Вот, это абсолютно то, что мне надо!» А миссис Миссал, надо сказать, дама с великолепным вкусом, и «Полярный соболь» как нельзя лучше подходит к ее роскошным волосам.
— Когда это было? Когда вы получили помаду? — спросил Берден. — Секундочку, — молодой человек взглянул в свою тетрадь. — В прошлый четверг, то есть неделю тому назад. Две помады я вскоре продал мисс Клементс, это было в пятницу. В субботу меня не было, а в понедельник покупателей мало, мы делаем уборку. Во вторник мы рано закрываемся, а вчера я не продал ни штуки. Следовательно, это было во вторник утром. — Благодарю вас, вы мне очень помогли, — сказал Берден. — Пожалуйста, рад служить. Вы внесли некоторое оживление в томительный для меня рабочий день. Между прочим, миссис Миссал живет напротив «Голубя с веткой», в красивом доме, премило украшенном, а миссис Даррел имеет чудный особнячок, вы, наверно, его знаете, с розовыми занавесками, тот, который в новом квартале, на Куин-стрит. По счастью, у мисс Клементс оказались обе губные помады; та, которую она купила для себя, уже частично была использована, а другая, которая предназначалась в подарок, так и лежала в целлофановой упаковке. Уходя от агента по торговле недвижимостью, Берден взглянул на часы. Было половина шестого. Он успел закончить дело с магазинами как раз вовремя, потому что уже все закрывалось. Берден нашел миссис Даррел у соседки, в таком же особнячке, в каком она жила сама. Они с подругой пили чай, но тем не менее она была столь любезна, что спустилась по винтовой задней лестнице и по точно такой же лестнице поднялась к себе. Через пять минут она вернулась с нетронутой помадой, все тем же «Полярным соболем»; на донышке футляра фиолетовыми чернилами была помечена цена — восемь фунтов шесть пенсов. Автобус Стовертон — Помфрет поднимался в гору, к рыночной площади, когда Берден свернул с Куин-стрит и вышел к гостинице «Голубь с веткой». Он снова посмотрел на часы: было без десяти минут шесть. «Наверно, уже поздно возвращаться из Стовертона, с Брайантом так часто бывает. Пропади пропадом эти глупые дамочки с их помадами, — подумал Берден. — Убийство, скорее всего, дело рук Парсонса». «Красивый дом, премило украшенный» оказался памятником старины, домом эпохи королевы Анны, но он был сильно выбелен и поновлен, а на окнах были приделаны витые чугунные решетки и ставни. Входную дверь покрасили желтой краской, по бокам ее в каменных вазах росли лилии. Вместо звонка у двери был подвешен медный, под старину, колокол. Берден ударил по колоколу медным язычком, и раздался звук, похожий на звон корабельных склянок. Но, как он и предполагал, никто к нему не вышел. Гараж, перестроенный из старой конюшни, был пуст, ворота гаража были распахнуты. Берден спустился по ступенькам, пересек дорогу и направился к полицейскому участку, на ходу размышляя о том, что могли сказать Брайанту в Управлении водоснабжения. Уэксфорд, казалось, был вполне удовлетворен результатами, которых добился Берден в поисках владелицы губной помады. Они подождали Брайанта с ответом из Стовертона и решили поужинать в «Голубе…». — Похоже, что Парсонс тут не при чем, — казал Уэксфорд. |
