|
Теперь, когда здесь стало немного посветлее, можно было видеть цвет и фактуру горной породы, придававшей своеобразие каждой пещере, наделявшей ее индивидуальностью и своим прозвищем: «Колоннада», «Медвежья яма», «Зеленая лагуна», «Часовня». Пещерным людям, профессиональным спелеологам, уверенно шагавшим среди сталактитов в своих похожих на светлячков шлемах, эти места казались дружелюбными и даже уютными, однако они хорошо понимали, как может чувствовать себя в подземном царстве новичок.
Мужчины медленно продвигались вперед. Сначала они вежливо повторяли: «Миссис Руфус!», но вскоре все уже хором орали: «София! София!» Имя отзывалось слабым и безнадежным эхом. Стив Уэйт поделил свою команду на группы по двое и по трое и предпринял наступление на лабиринт ответвлений и карманов, примыкающих к главной артерии пещер. От Руфуса было мало проку. Он шел как в тумане, ничего не видел и не слышал, его терзали угрызения совести, преследовал страх навсегда потерять Софию. Она останется здесь, внизу, в этом ужасном подземном мире, умрет от голода и слабости, если еще не умерла на дне одной из убийственных пропастей, сломав себе шею… – Руфус, иди наверх, – не выдержал наконец Джо. – Нет. Я в порядке. Я говорил тебе, что не выйду отсюда, пока мы ее не найдем. В голосе его проскользнули нотки зарождающейся истерики, которые заставили Стива Уэйта внимательно присмотреться к другу. Они были ровесниками, в один день пошли в школу, два неряшливых и не подающих никаких надежд воспитанника детского сада при местном монастыре, вместе излазили пещеры Гауберун вдоль и поперек… – Не падай духом, – сказал Стив своим хрипловатым спокойным голосом. – Мы обязательно найдем ее, она жива и невредима. – Тогда почему она не отвечает? Мы орем здесь, как безумные! – Наверное, попала в одну из тех расщелин, где ничего не слышно, кроме проклятой реки. Ты их знаешь так же хорошо, как и я, старина. Готовы идти дальше, пастор? Впереди сложный отрезок, нужен канат. Руфус вернулся к своей команде, сжав зубы, с трудом сдерживая желание броситься на землю, зарыдать, признаться в своем преступлении. Но он понимал, что нужно держать эмоции в узде, иначе Стив тут же отошлет его из пещер. Он должен молчать, если хочет остаться здесь и выяснить, убил ли он женщину, которую любил больше жизни…
София съежилась на каменном выступе в могильной темноте. Водопад рокотал, низвергаясь в подземное озеро, этот звук обладал гипнотическим эффектом, и она погрузилась в состояние транса, освободившее рассудок от невыносимого ужаса. Когда-то – много часов, или дней, или лет назад? – она думала, что сможет выбраться из пещер Гауберун сама, и отправилась в путь, слишком злая, чтобы быть по-настоящему испуганной, с мощным фонариком в руках. Она знала, что, идя на восток вверх по наклонной тропе, обязательно рано или поздно выйдет к одной из расщелин где-то на вершине холма. Ей пришлось снять туфли – гораздо легче было идти по скользкой, влажной земле босиком. Но это поначалу. Наклонный пол был неровным, острые, как бритва, осколки камней резали нежные ступни, София с трудом удерживала равновесие. Боковой проход завел ее в тупик, так же как и следующий. Прихрамывая, она углубилась в третий. Но все они были похожи, все становились уже, круче и извилистее по мере продвижения вперед, и вскоре у Софии возникла страшная мысль, что холм всей своей тяжестью может упасть на нее и раздавить. Она знала, что это чепуха, но не могла избавиться от страха. Мрак за пучком света фонарика и эта стерильная пустота, в которой ничто не растет и не дышит, внушали ей ужас. Шум воды действовал на нервы, влага насквозь пропитала одежду, было холодно. Израненные ноги с каждым шагом все сильнее болели. |
