— Карел, что случилось? — профессор подошел незаметно. — Ты что-то нашел?

Проводник молча указал рукой.

— Ох… — Грегор обомлел. — Не может быть…

Они оба стояли и смотрели на НЕГО, как завороженные.

— Карел, это… даже не знаю, как сказать… это ОНА. Я узнал её с первого взгляда. Вторая ожившая легенда за сегодняшний день. Это самая прекрасная вещь, которую мне доводилось видеть… Карел, я искал её всю жизнь… мы должны доставить ЕЁ в Музей обитаемых миров, обязательно должны! Но как… почему ОНА оказалась здесь?

Проводник не слушал профессора — он уловил лишь некоторые слова.

… зачем отдавать ЕГО Институту? И вообще, почему он должен что бы то ни было кому-то отдавать? Он шел сквозь джунгли, тащил за собой чокнутого ученого, дважды чуть не погиб, потерял собаку, на обучение которой ушло пять лет… ради чего всё это?

Вот ответ. ОН — это награда за все.

Стоит лишь убрать ненужного свидетеля — и Институт никогда не узнает, куда пропал профессор Грегор, а Обитаемые миры продолжат, как и раньше, грезить о Храме Бессердечного Бога…

Удар вышел неуклюжим — сказалось волнение. Профессор встретился с ним взглядом и даже успел испугаться. Но Карел следовал интуиции и знал, что не ошибается.

И только потом он осознал, что в поведении Грегора была одна странность.

Почему-то профессор называл самый большой слиток золота, какой только доводилось видеть Карелу, — ОНА.

— Грегор… — Теа украдкой смахнула слезу. — Глупый Грегор… зачем, зачем ему нужно было кому-то что-то доказывать? Особенно мне? Я… скажи, неужели я виновата в его смерти?

— Не говори глупостей, — Лукас подал девушке платок. — Если ты виновата, то весь Институт надо обвинить в убийстве… скопом и сговором.

Они стояли в холле Музея обитаемых миров. Был вечер, посетители уже разошлись, и лишь служитель наблюдал за роботами-подметальщиками.

— Скажи, откуда тебе известна эта история? Свидетелей ведь не осталось…

— Да оттуда же, откуда и все остальные истории. Вещь поделилась с нами знанием, стоило лишь пожелать… ты всё поймешь сама, когда увидишь её.

Теа отрешенно кивнула.

Подметальщики закончили уборку в холле и, деловито жужжа, покатили в сторону выставочного зала.

Служитель последовал за ними.

2

РАССМЕШИТЬ посетителей цирка оказалось непросто.

Это провал. Самый настоящий провал…

"Я тебя предупреждал!" — скажет Толстяк Хью. Определенно скажет. А потом начнет объяснять, что заработок клоунессы напрямую зависит от того, как будут реагировать зрители на её ужимки и прыжки. Дескать, не хочешь прыгать — сиди голодная…

Можно подумать, она этого не понимает.

Сона ступила на движущуюся дорожку, запахнув плащ и опустив голову, как будто кто-то мог узнать клоунессу без грима. Когда-то Толстяк пожалел её — голодную, оборванную бродяжку, без гроша в кармане, без документов и без языка, — приютил, многому научил. Возможно, даже влюбился. Слегка. Что бы там ни было, она должна отплатить ему добром за добро, должна отработать все — чтобы потом со спокойной душой уйти.

Но не получается…

"Я ненавижу цирк, Хью. Почему ты оказался циркачом? Все эти звери, такие непохожие на земных… я их боюсь до смерти. А зрителей боюсь ещё больше, и они это чувствуют. От меня нет никакого толка, понимаешь? Я не могу стать воздушной гимнасткой, жонглировать тоже не умею. Я даже рассмешить людей не могу…"

Дорожка ускорилась.