Ну и так далее в том же духе.

А я просто стояла под нескончаемым словесным водопадом собирая в один комок последние силы. Спокойно стояла, мне сейчас ни говорить лишнего нельзя, ни напрягаться даже чуть-чуть. Недолго мне осталось, накатывает очередной приступ и я почему-то твердо уверена, что удержаться на ногах не смогу несмотря на любые усилия – невеликие запасы моей устойчивости исчерпаны.

Я слишком много себе позволила и вот-вот буду за это наказана.

И лишь когда поняла, что выжала из себя все силы до последней капли, уставилась в глаза Мие и спокойно произнесла:

– Ты случайно не забыла наш последний разговор?

Та осеклась на полуслове, сбитая толку как моим ледяным голосом, так и словами никак не вписывающимися в рамки ссоры. Я ведь далеко не в том состоянии, чтобы напоминать о взбучке, которую исхитрилась ей тогда устроить втайне от всех. И в ее темных глазах что-то промелькнуло. Она ничего не забыла, боится меня даже такую беспомощную, но все же придется ей напомнить, обязательно придется.

Очень может быть – это будет последнее, что я успею сделать в своей жизни. Это плохо, это неженственно, но это нужно как мне, так и ей.

Это всем нам нужно.

Одно время меня на совесть учили калечить и даже убивать людей, да и потом этому уделяли внимание, мы ведь должны уметь защищать своих избранников (ну и себя заодно). Вот только на все эти ухищрения меня сейчас не хватит. И потому, продолжая придерживаться за дверной косяк, до упора выгнула ладонь второй руки и хлестко врезала Мие в нос. Сил у меня, конечно, всего ничего осталось, мускулатура несерьезная, но и она по телосложению недалеко от трубочки для коктейлей ушла и к тому же стоит на туфлях с высоченными каблуками, а это самая коварная в мире штука.

Что-то тихо хрустнуло, Миа, издав непередаваемый писк, завалилась назад так стремительно, что в задравшемся подоле короткого красного платья я успела разглядеть такого же цвета трусы. Должно быть, ноги ее при этом взлетели кверху, нацелив громадные каблуки на потолок, но это я уже не осознала, потому что тоже не удержалась, ввалилась спиной вперед в дверной проем, рухнула на пол с жутким звуком стукнувшись головой о кафель и успела подумать, что мне повезло, ведь могла приложиться затылком о край унитаза.

Потом уже смутно увидела склонившуюся надо мной Тину и почти сразу услышала ее истошный крик и даже догадалась о том, по какой причине она орет.

Тина разглядела Саманту.

Под этот крик я и закрыла глаза, позволив накатывающей тьме унести меня туда, где всегда тихо.

Глава 6

Мужчины, наркотики и прочие немыслимые вещи

Так вот она какая – смерть. Это когда тебе невыносимо плохо, ты почти не осознаешь, что именно вокруг тебя происходит, но иногда вдруг становишься свидетельницей того, что совершенно невозможно при жизни.

При жизни мужчинам в Цветник путь заказан уже давно. Именно из-за этого нас покинули многие преподаватели, одного из которых, пусть и с большой натяжкой, можно было назвать моей детской любовью. Я даже плакала однажды, когда осознала, что больше никогда его не увижу.

С тех пор поумнела, конечно, но все равно вспоминаю о нем с теплотой.

Этот человек научил меня очень полезным вещам и оказал колоссальное влияние на формирование характера. Не будь его, я бы, возможно, стала почти такой как все.

То есть цветущей на одном месте орхидеей, а не непоседливой Ли, Лиской, Лисой-лисичкой, которой слишком тесно в вольере за стеной. Той, которая может всю дорогу таращиться в смотровую щель Цветомобиля на далекий горизонт.

Ну и в сторону стены постоянно посматриваю.

Правило изменили, преподавателям и прочим с тех пор вход запрещен. Исключение лишь одно – избранные мужчины. Но это исключение работает не на всей территории и не все время. Лишь в редкие дни смотрин им дозволяется находиться в нескольких местах, предназначенных для избранников – это часть смотрового зала и примыкающая к ней пристройка.