Прорываться через лестницу – означает, что придется почти все время использовать дар. Его ресурсы не беспредельны, очень скоро настанет момент, когда ускоряться больше не удастся, Карат станет обычным человеком, без намека на сверхъестественные способности.

И кто знает, сколько тварей к тому моменту останутся на его пути?

И каких тварей – тоже интересный вопрос?..

Нет, прорываться вот так, нагло и грубо – нельзя. Но что остается, если выход всего один? Пробраться через крышу в другой подъезд, где нет «комитета по встрече»? И как это может выглядеть? Взрыв гранаты, возможно, может, и огорчит зараженных, но не настолько, чтобы они подарили беглецу минуту-другую форы.

Догонят влегкую, обычный человек не способен состязаться в скорости с монстрами.

Значит, придется использовать третий путь.

Карат, ощущая себя человеком, с двадцатиметровой вышки сигающим в ледяную воду, там и сям утыканную вздымающимися со дна скальными пиками, отключил дар, рванул назад, на ходу придавил спуск, не жалея патроны, высадил стекло в подъезде. Дальше выскочил на лоджию, которую коварные строители отделили от белого света уродливой бетонной решеткой. Пробраться сквозь нее наружу возможно лишь через широкие проемы сверху. Это оказалась самая расходная часть маршрута, заниматься преодолением преграды пришлось в состоянии ускорения, в противном случае твари свое не упустят, настигнут и ухватятся за пятки.

И не только ухватятся.

Еще не все осколки стекла успели упасть на пол, а Карат уже выбрался наружу, опасно свесившись на высоте шести с половиной этажей. Если не удержится, шмякнется на козырек подъезда. Причем станет в этом свершении не первопроходцем, ведь там можно разглядеть обглоданные кости предшественника.

Карат не стал цепляться, пытаясь остановиться в столь неудобном положении, он, наоборот, позволил телу свеситься еще дальше и вывалился сознательно, уже в полете перебрасывая автомат за плечо.

Оружие еще пригодится, приходится беречь. Им он занимался одной рукой в промежутке между мигами низвержения в направлении все того же козырька. Почему мигами? Потому что то и дело выходил в ускоренный режим, хватался пятерней за бетон, придавал себе незначительное ускорение вверх. В итоге его падение со стороны выглядело странно: то сверзится на пару метров, то ненадолго зависнет или даже чуточку подпрыгнет.

Плевать, как все это выглядит, главное – не разбиться. Опыт подобных полетов у него уже имелся, но в прошлый раз все ограничивалось относительно скромной высотой и перебиранием руками по ветвям дерева. В этот ситуация куда сложнее, но Карат сразу понял – у него прекрасно получается, остатка сил хватит на спуск хоть с пятнадцатого этажа. Так что шестой – ерунда.

Лишь бы внизу никто не подкараулил, устраивать длительные забеги в состоянии ускорения Карат не способен.

Несмотря на все предосторожности, «посадка» вышла жесткой – не удержавшись на ногах, повалился на четвереньки, угодив ладонями в россыпь дурно пахнущих костей. Подошвы отбило, они в один миг стали чужими, захотелось сделать остановку, дать им время, чтобы «пришли в себя», но об этом не может быть и речи. Карат дрожащей шкурой ощущал, как вереница монстров, забравшаяся в подъезд, стремительно меняет курс. Вот-вот первые начнут выскакивать из подъездных дверей.

Но он ошибся – первый показался вовсе не оттуда. Уже свешиваясь с края козырька, Карат, задрав голову, заметил, как через бетонную решетку наружу выбирается увесистый такой мертвяк – с четверть тонны, не меньше. И человек, и монстр полетели одновременно, вот только первый метров с трех, а второму пришлось преодолеть куда больше.

Оказавшись на асфальте, Карат выдернул кольцо из запала последней гранаты и вместо того, чтобы метнуть ее в дверь подъезда, забросил на козырек. Авось на секунду-другую это тварь отвлечет, да и в сочетании с ошеломлением после падения выгадать удастся куда больше.