— Тебе нельзя падать, — проговорил Снегирь, подтаскивая его к машине, и помогая залезть в кабину.

— Почему это? — вяло спросил Грубер, у которого язык еле ворочался во рту, как бывало всегда, после применения им его такого мощного, но так сильно влияющего на него самого дара.

— Потому что ты упадешь обязательно мордой вниз и раздавишь кошку, которая, похоже, совершенно не собирается вылезать из-под твоей куртки.

— Она теплая и шелковая, — Грубер прислушался к своим ощущениям. — Только щекочется сильно, когда башкой крутит и усами кожу задевает. Ты бы рубера разделал, что ли. Эта тварина матерая — в нем много чего вкусного может оказаться.

— А я по-твоему, что собираюсь делать? — Снегирь достал свой нож, и бутылку с водой, чтобы помыть добычу, если уж она совсем в неприглядном виде окажется. — Нам очень повезло, что туша упала мордой вперед. Даже не знаю, хватило бы у меня сил его ворочать.

С этими словами он выпрыгнул из кабины и поспешил к мертвому руберу.

В споровом мешке на затылке твари действительно оказалось много вкусного и безусловно невероятно полезного. Одних споранов Снегирь насчитал семьдесят восемь штук. Также ему удалось извлечь пятнадцать горошин, а выскребая почти полностью сформировавшийся янтарь, который он помещал в отдельную небольшую банку, Снегирь наткнулся на жемчужину.

— Ух, ты, — он взял ее двумя пальцами и поднял, чтобы посмотреть на свет. Жемчужина была красная, но от этого она не переставала быть невероятно ценной. — Это мы действительно удачно зашли. Только Груберу не надо показывать, а то сожрет еще ненароком, есть у него такой бзик — жемчуг жрать. — Посмеиваясь, Снегирь поднялся с колен и посмотрел на тело. Только тут до него дошло, что упавший рубер перегородил собой единственный выезд из этого тупика. — И что же нам сейчас делать? — Снегирь почесал висок, задумавшись. Нужно было каким-то невероятным образом убрать тушу с дороги, но как это сделать?

Решение пришло как обычно неожиданно, словно кто-то лампочку включил. Заскочив в кабину, покосился на дремавшего Грубера, а может быть и не дремавшего, а пребывающего в отключке, Снегирь бросил трофеи на сиденье, чтобы не потерять, и побежал к кузову. Найдя трос, он обвязал лапы рубера, другой конец прикрепил к грузовику и снова прыгнул за руль, начиная рывками, направляя машину в разные стороны, пытаться с помощью мощи зилка оттащить тело в сторону, как можно ближе к стене, стоящего здесь длинного пятиэтажного дома. Ему пришлось несколько раз повторять маневр, чтобы отодвинуть тушу настолько, чтобы освободить проезд настолько, чтобы через него смог спокойно проехать грузовик.

Пока он делал все, чтобы их грузовик смог убраться из этого тупика и увезти их отсюда, кошка успокоилась, вылезла из-за пазухи Грубера и принялась обследовать кабину, не предпринимая, впрочем, попыток выбраться на улицу. Снегирь покосился на нее и только хмыкнул, вспоминая, что кошкам всегда приписывали особые мистические свойства, и Стикс в этом плане исключением не являлся. Вроде бы кошки никогда не перерождались, но Снегирь не был на сто процентов уверен в этом утверждение. Сам он пока встречал их крайне редко, наверное, потому что их сразу же сжирали, а те, которых он вдел, кому-то принадлежали и находились под защитой хозяев, которые поили их живчиком, вот об этой особенности домашних любимцев Улья Снегирь точно знал. Ну а то, что маленькую кошку любой измененный предпочтет любой другой добыче — в этом Снегирь убедился сегодня на личном, так сказать, опыте. Наконец кошка перестала лазить по кабине и уселась Груберу на грудь, не мигая глядя на Снегиря. Грубер попытался отмахнуться от нее, пробормотав во сне нечто малопонятное, но его телодвижения на кошку не повлияли вообще никак, она как сидела, так и продолжила сидеть на выбранном ею месте.