Этот кто-то шёл к нам, и вряд ли он был человеком. Человек бы назвался, а если он замыслил зло, то притаился бы, когда услышал, что его заметили. Но это существо человеком не было. А кем? То есть, понятно, кем, а вот степень развитости вызывала опасения. Достав фонарик, я попытался определить, откуда он идёт. Повернувшись на сорок пять вправо, я включил свет и одновременно начал стрелять. Лотерейщик, а это был он, кинулся в сторону, пули попали в его тушу, но не причинили особого вреда. Он пробежал по дуге и набросился на меня сбоку.

Дар мой пока не получил нужного развития, тем более, что монстр атаковал сразу по нескольким направлениям, плечо моё сохранилось, пропустив когтистую лапу, а вот голова пострадала. Лучше бы наоборот. Надо же было так затупить. Облившись кровью, я покатился назад, выронив даже пистолет. В этот момент раздались два выстрела. Лотерейщик, на свою беду, зашёл в освещённый круг, а старушка, оказавшаяся вполне бодрой, схватила моё ружьё, успела взвести курки и дважды выстрелила ему в голову. Попала она только однажды, но и этого твари хватило, чтобы умереть второй раз.

Поняв, что опасность миновала, женщины подошли и подняли меня. Досталось мне от души, шок на какое-то время спасал от сильной боли, но теперь он постепенно проходил, боль разгоралась, словно огонь в топке паровоза, а кровь с рассечённой головы лилась рекой.

Скоро мне оказали помощь. Полили живцом, дали выпить внутрь, промокнули остановившуюся уже кровь, а потом стали выяснять последствия.

Последствия были печальные. Секундная промашка стоила мне огромного шрама, от кромки волос, через весь лоб, левую щеку и до подбородка. Но это можно было пережить, если бы остался левый глаз. А его не было. Я ничего им не видел, видимый мир уменьшился вдвое.

— Что с глазом? — спросил я на всякий случай, заранее зная ответ.

— Вытек подчистую, — констатировала Мария Степановна. — Нет больше глаза, а личико твоё, думаю, зашивать нужно, кровь быстро остановилась, но выглядит жутко.

— Всё пройдёт, — я попробовал поморщиться, что вызвало новый приступ боли.

— У меня нитки есть, — сказала добрая старушка. — Давай хоть прихвачу немного, всё быстрее заживёт.

Пришлось ей разрешить, но сначала я потянулся к рюкзаку, вынув оттуда пузырёк с самым лучшим спеком. Набрав в шприц один кубик, я воткнул его себе в бедро, прямо через штаны. Уколов я всегда боялся, но когда у тебя лицо разорвано, боль от иглы на этом фоне как-то теряется. А старушка в свете фонаря уже приготовила иглу. Приход был уже через минуту. Всё вокруг поплыло, тело наполнили волны расслабляющей неги, немного хотелось спать, или, хотя бы, закрыть единственный глаз, лечь и помечтать. Мечты были неопределёнными, но очень приятными, я видел себя на палубе океанского корабля, почему-то парусного, вокруг были друзья-пираты, а с ними красотки в пышных платьях с декольте, потом я вдруг оказался на трибуне Мавзолея, выступающим перед огромной толпой, толпа рукоплескала и радовалась. Чуть позже пошло откровенное порно с Марикой и Стешей, которые ласкали меня и друг друга, видения вдруг возникли все сразу, закружились, как в калейдоскопе, а потом рассыпались тысячами золотых звёзд, звёзды собрались в созвездия, который я хорошо помнил. И тут кое-кому потребовалось всё обломать:

— Студент? Слышишь? Готово уже, — Мария Степановна стояла надо мной, держа фонарик зубами, а руками сматывая нитки. — Сейчас зеркало достану, посмотришь.

В зеркале я ничего хорошего увидеть не ожидал, но зашито было, и правда, хорошо. Вместо уродливого рваного шрама, теперь имелся аккуратный шов, ото лба до левой брови, потом открытая рана на месте глаза, а потом шов спускался до подбородка. Никакой боли в процессе зашивания я не почувствовал, отличный препарат.