Встав спиной к высоткам, я направился в поле, дорога (дороги тут не было, но вместе сходились несколько утоптанных троп) шла под уклон, идти было легко. Вот только природа здесь была какой-то… вялой, что ли. Видимо, близость черноты давила на местную живность. Птицы тут имелись, но почти не пели, насекомых почти не было, даже солнце светило как-то тускло.

Скоро появилась и чернота. Чёрная, словно выжженная поверхность, трава, сделанная из антрацита, всё это тянулось до самого горизонта. Никакой дороги я поначалу не обнаружил, только потом, прогулявшись немного вправо и влево, нашёл узкий путь, ведущий вглубь чёрной бесконечности.

Впрочем, назвать путь узким было бы неправильно, это была бесконечная череда кластеров. Треугольных, квадратных. Шестиугольных. А потому стены раздавались в ширину и сужались до трёх-четырёх метров. Ходят ли здесь машины? Да, ещё как, на твёрдой земле отпечатались глубокие следы протектора, возможно, от того самого джипа. Интересно, а встречу ли я здесь кого-то? Или люди редко ходят?

Не рассчитывая, что кто-то меня подвезёт, я без устали перебирал ногами, оставляя за спиной всё новые километры. К обеду меня сморила усталость, но спать на открытом месте, да ещё на дороге, было бы небезопасно. Поэтому я сделал над собой усилие и добрался до относительно большого кластера, где имелась небольшая роща, вот здесь я и прилягу, в потом проснусь и снова пойду, до самой темноты. По крайней мере, сразу не прихватят.

Когда открыл глаза, солнце стало уже клониться к закату. Выругав себя за лень, я встал и, отхлебнув живца из фляги, направился дальше. Потерял я часа четыре, скоро стемнеет и идти я уже не смогу. И спать не буду, потому как выспался. А фонарик не в помощь, здесь, на равнине, его за версту видно, можно такой комитет по встрече приманить, что лучше просто посидеть на земле и дождаться утра.

Но, пока было ещё светло, я продолжал идти вперёд, до тех пор, пока не перестал различать черноту и зелень. Можно, конечно, и по черноте, точнее, не только по ней, а вообще, не разбирая дороги топать, но мне не хочется, да и фонарик может сдохнуть, а он мне пока нужен.

Когда темнота сгустилась настолько, что я перестал различать даже пальцы на руке, я прошёл ещё несколько метров, после чего присел на краю зелёного коридора. Делать было нечего, а потому оставалось только поесть. Обильные запасы еды, прихваченные мной поначалу, уже не казались такими обильными. Осталась только банка сайры, две плитки шоколада и пачка галет, которые от соседства с консервными банками превратились в крошево. Негусто, впрочем, скоро обитаемые земли, там и найду пропитание, а пока можно и потерпеть. Вынув шоколадку, я откусил один кубик и спрятал её обратно. Хватит пока.

От нечего делать начал изучать рисунок созвездий. Ничего не выходило, рисунок был совершенно другой, не такой, как в нашем мире. Кое-где угадывались похожие очертания, но это всё были не они. Впрочем, может быть, тут просто широта другая. Или полушарие южное, а может, кластеры перемещаются вместе с куском неба над ними, а потому и захватывают с собой рисунок звёзд, из которых здесь составляется причудливая мозаика. Картина звёздного неба настраивала на философский лад. Хотелось думать о вечном, Улей для этого самое подходящее место.

От подобных мыслей меня отвлёк тихий звук. Мгновенно развернув уши по ходу движения, я определил, что это шум автомобильного мотора. Поначалу он был где-то далеко, но постепенно приближался, а скоро я увидел фары автомобиля, что блуждал по тропе, стараясь не заехать на черноту.