Грубер отлетел от Толстого на несколько метров, ударившись о каменный пол спиной и частично своей многострадальной головой, что привело к секундной дезориентации. Когда же он сумел вскочить на ноги, то увидел, что Толстый все еще каким-то образом умудряется стоять на ногах, пытаясь зажать рану, с недоумением глядя на большую лужу крови у него под ногами.

Грубер поднял скальпель и сделал шаг в направлении Толстого, и в этот же момент извращенец упал в лужу собственной крови. Рисковать Грубер не стал, он подошел и для страховки резанул сосуды еще и справа. Без крови даже на Стиксе даже элитники не выживали. После этого он обвел взглядом большое помещение. За исключением дыбы и стола с пыточными инструментами в комнате находился стул, к которому Толстый примотал Снегиря, совсем как недавно сам Снегирь сделал тоже самое с покойным подельником Толстого.

Недалеко от стула лежало тело. Грубер бросился к нему. Махно лежал на животе, а когда Грубер осторожно перевернул его на спину, то сразу стало понятно, что рейдер, который так долго избегал смерти от лап зараженных, нашел ее в этом подвале в логове тех, кого он при жизни даже за тварей не считал. Из его груди с левой стороны торчало оперение глубоко вошедшего в сердце арбалетного болта. Грубер с полминуты тупо смотрел в мертвые глаза этого человека, который спас ему жизнь, затем аккуратно, словно мог причинить боль, протянул руку и опустил веки, закрывая глаза. Вскочив, он подбежал к Толстому и несколько раз сильно пнул его. К удивлению Грубера Толстый издал булькающий хрип, когда ботинок Грубера попал ему в район печени.

— Да что же ты не сдохнешь никак, сука? — процедил Грубер, хватая топор, валяющийся на полу тут же неподалеку. Видимо топоры Толстому не нравились: он не взял его, когда обчищал номер, и здесь так небрежно бросил. Рубить топором Грубер не умел, но он очень старался. После четвертого замаха голова Толстого отделилась от тела, по которому прошла длинная судорога.

После этого Грубер, шатаясь как пьяный, подошел к Снегирю и скальпелем перерезал веревки. Не глядя на приятеля, он направился к дыбе и принялся искать способ снять оттуда обмякшую Радистку.

— Ключи на столе, — раздался глухой голос Снегиря, который вытащил кляп изо рта и теперь освобождал ноги.

Грубер быстро нашел нужную связку, брезгливо отодвигая инструменты, который Толстый даже не удосуживался протирать от крови своих жертв. С ключами освободить Радистку оказалось делом пары секунд. Грубер вытащил кляп и прижал девушку к своему плечу лицом, чтобы она не видела больше труп Толстого. Радистка вцепилась в него и тихо плакала. Грубер не мешал ей, тихонько гладя по волосам.

— Как вы попались? — наконец спросил он глухо.

— У этой мрази сигналки были понаставлены. Видел-то я в той темноте неплохо, но вот ловушку не разглядел, — Снегирь встал и подошел к ним, кивая на занавес. Грубер пропустил его вперед и пошел за ним, прижимая к себе одной рукой все никак не успокаивающуюся Радистку, а в другой сжимая топор. — Он нас ждал. Махно шел вслед за мной, но Толстый выстрелил из арбалета именно в него. Сразу наглухо, — Снегирь замолчал, затем продолжил. — Он квазом становился. Жемчуг недавно съеденный впрок не пошел. Но из-за начавшихся изменений эта мразь уже стала быстрее, сильнее и живучее. Так что у меня в рукопашной почти не было шансов. — Снегирь поморщился, дотронувшись до груди.