Когда комисар Шварц давал запрос в архив, голос его оставался спокойным, несмотря на почти шоковое состояние.

Выйдя на улицу, она растерялась. "Лучше всего было бы пойти сейчас домой. Мне надо побыть в тишине, " — сказала она себе. У Нив начинала болеть голова, она чувствовала, как боль, словно обручем, стягивает ей лоб, и подумала, что никогда раньше не страдала мигренями. Она в нерешительности остановилась у входа в здание.

Ей еще нельзя было идти домой. Перед тем, как сесть в машину, миссис Пот попросила присмотреть простое белое платье для небольшого домашнего свадебного торжества. «Только не слишком затейливое, — объяснила она. — Моя дочь разорвала уже две помолвки. Священник помечает теперь день ее венчания карандашом. Но на этот раз, похоже, свадьба все-таки состоится».

Нив планировала поискать платье в нескольких местах. Сейчас она свернула направо, потом остановилась — нет, скорее всего она найдет то, что ей надо в другом месте. Поворачивая, Нив бросила взгляд через дорогу. Парень в сером спортивном костюме и огромных темных очках, с большим конвертом под мышкой и с дурацким панковским гребешком на голове спешил по направлению к ней, лавируя между машинами. На какое-то мгновение их глаза встретились, и у Нив внутри будто звоночек просигналил тревогу. Усилилась стягивающая боль во лбу. Проезжающий мимо грузовик закрыл от нее рассыльного, и, разозлившись вдруг на себя, Нив быстро пошла своей дорогой.

Было половина пятого. Солнце бросало длинные косые тени. Нив поймала себя на том, что чуть ли не молилась, чтобы найти подходящее платье в первом же месте. «И на сегодня — все, — решила она. — Схожу к Салу».

Она припомнила, как тщетно пыталась убедить тогда Майлса, что это очень важно, какая блуза была одета на Этель в день смерти. А вот Сал поймет ее.

Вошла Джинни и остановилась в дверях, которые отделяли кабинет Джека от комнаты, где она работала. Женщина задумчиво изучала его. За тот месяц, что Джек принял на себя руководство «Живонс энд Маркс», она успела очень привязаться к новому шефу и восхищалась им. После двадцати лет работы с его предшественником Джинни боялась, что не сможет привыкнуть к перемене или что новый руководитель не захочет оставить прежних работников.

Опасения оказались напрасны. Сейчас она смотрела на него, бессознательно отмечая про себя его со вкусом выбранный темно-серый костюм, и умилялась его по-мальчишечьи свободно завязанному галстуку под незастегнутой верхней пуговицей рубашки. Ей было ясно, что его что-то беспокоит. Он сидел, уставившись на стену, нахмурив лоб, сцепив руки под подбородком. Может, что-то неприятное случилось на собрании? Она знала, что были другие претенденты на этот высокий пост, и они до сих пор таили обиду, считая, что Джек перебежал им дорогу.

Джинни постучала в открытую дверь. Джек поднял на нее глаза, он был где-то далеко. «Ты медитируешь? — спросила она весело. — Если так, то почта, конечно, подождет».

Джек изобразил улыбку. «Нет, я все думаю о деле Этель Ламбстон. Что-то я забыл и теперь ломаю над этим голову, пытаюсь вспомнить, что именно».

Джинни присела на краешек кресла напротив Джека. «Может, я смогу чем-то помочь. Вспомни тот день, когда она была здесь. Вы провели не больше пары минут, дверь осталась открыта, и мне все было слышно. Она болтала о скандале среди модельеров, ничего особенного. Еще она выспрашивала тебя о возможном гонораре, и ты назвал ей приблизительную цифру. Я не думаю, что ты что-то мог забыть».

Джек вздохнул: «Будем надеяться. Знаешь что, дай-ка мне просмотреть те записи, которые ты отправила Тони. Может, я найду там что-нибудь».

В половине шестого Джинни заглянула к Джеку, чтобы попрощаться.