Сначала она позвонила Тони Менделл в «Контемпорари Вумен». У Тони совет редакторов на целый день. Потом она пыталась связаться с Джеком Кэмпбеллом. Тот ушел на собрание. Через его секретаршу она попросила Джека перезвонить, добавив, что это срочно. Нив пробежала глазами список имен дизайнеров, которые наспех переписала из блокнота Этель. Первые три, которым она дозвонилась, заявили, что лично они не виделись с Этель, но по телефону они подтвердили авторство слов, на которые она собиралась сослаться в своей статье. Элке Пирсон, дизайнер спортивной одежды, откровенно высказал раздражение, которое сквозило, хоть и не столь явно, в голосах всех людей, с которыми Нив пришлось говорить: «Я до сих пор не пойму, зачем я дал интервью этой женщине. Она все время задавала такие вопросы, что у меня начала раскалываться голова. Я буквально вытолкал ее за дверь, и я заранее чувствую, что из этой проклятой статьи ничего хорошего не выйдет».

Имя Энтони делла Сальва стояло следующим в списке. Не дозвонившись до него, Нив не стала расстраиваться — они увидятся сегодня вечером. Дальше — Гордон Стюбер. Этель уверяла, что разгромила его в этой статье. Когда же они виделись? С большой неохотой Нив набрала номер его офиса, и ее немедленно соединили с Гордоном.

Тот не стал терять время на расшаркивания. «Что ты хочешь?» — голос его звучал холодно.

Нив сразу представила его себе, откинувшегося в обитом дорогой кожей кресле с затейливыми шляпками медных гвоздиков. Она придала своему голосу такую же холодность. «Я пытаюсь разыскать Этель Ламбстон. Это очень срочно». И наугад добавила: «Я знаю из ее записей в ежедневнике, что вы встречались на прошлой неделе. Она не обмолвилась, куда собирается?»

На несколько секунд зависла мертвая тишина. Нив решила, что Гордон обдумывает ответ. Наконец он заговорил, безразлично и монотонно: «Этель Ламбстон пыталась взять у меня интервью неделю назад для своей статьи. Я с ней не встречался, на подобных сплетниц у меня нет времени. На прошлой неделе она звонила, но я не ответил на ее звонок».

Нив услышала в трубке щелчок.

Она приготовилась уже было набрать номер следующего дизайнера, как телефон сам зазвонил. Это был Джек Кэмпбелл. Он был очень деловит: «Моя секретарша сказала, что ты звонила по срочному делу. Какие-то проблемы, Нив?»

Ей вдруг показалось несеръезным начинать сейчас объяснять по телефону, что она волнуется за Этель Ламбстон, потому что та, видите ли, не забрала свой заказ.

Поэтому она просто сказала: «Я знаю, что ты сейчас очень занят, но не найдется ли у тебя полчасика, чтобы поговорить со мной?»

"Во время ланча у меня назначена встреча с одним из авторов, — сказал он, — Как насчет того, чтобы встретиться в три часа в моем офисе?

Джек Кэмпбелл словно прочитал ее мысли: «Все мои вещи еще стоят запакованными, потому что квартира не готова, и я вынужден был остановиться в „Хэмпшир Хаус“. Так что пока здесь все больше напоминает приемную у зубного врача».

Его пиджак висел на спинке кресла, а сам он остался в коричневом с зеленым вязаном свитере. «Ему идет, — подумала Нив. — Цвета осени». Лицо Джека было слишком худым, а черты лица слишком не правильными, чтобы его можно было назвать красивым, но, несомненно, оно было привлекательным и мужественным. Когда он улыбался, глаза улыбались тоже, и Нив поймала себя на том, что рада, что успела переодеться в один из весенних костюмов из новой коллекции — шерстяное платье цвета бирюзы и длинный жакет свободного покроя.

«Кофе? — предложил Джек. — Я уже выпил много кофе, но все равно с удовольствием выпью еще».

Нив вспомнила, что так и не успела поесть и у нее начинала потихоньку болеть голова.