Вместо этого она вытащила из шкафа синий спортивный костюм и кроссовки. «Сейчас как раз самое время сделать пробежку», — сказала она себе.

У Китти был разработан постоянный маршрут — от Гранд-вью до Линкольн Авеню, одна миля в сторону от центра, поворот у автобусной стоянки и — обратно домой. Ощущая приятное напряжение в теле после пробежки, Китти сбросила в ванной одежду в корзину с грязным бельем, приняла душ, скользнула в пижаму и остановилась перед зеркалом. Она всегда была стройной и поддерживала себя в хорошей форме. Морщинки вокруг глаз не слишком глубокие. Волосы выглядели совершенно естественно, парикмахеру удавалось подобрать оттенок краски в точности соответствующий ее природному, рыжеватому. «Неплохо, — кивнула Китти своему отражению. — Но, Боже мой, через два года мне будет уже шестьдесят».

Семь часов — время для теленовостей и шерри. Китти прошла через спальню к коридору и вспомнила, что оставила в ванной свет. Хочешь — не хочешь надо экономить электричество. Она вернулась и протянула руку к выключателю, и рука ее замерла на полпути. Она заметила синий рукав своего спортивного костюма, который свешивался из корзины. Горло Китти перехватило от страха, губы мгновенно пересохли, она почти почувствовала, как у нее зашевелились волосы. Этот рукав! А в нем — рука. Вчера, когда ее лошадь споткнулась. Летящий обрывок целлофана, коснувшийся ее лица. Промелькнувшая рука в синем рукаве. Она же не ненормальная, она все это на самом деле видела.

Китти не вспомнила о вечерних новостях, она сидела на диване перед камином, подавшись вперед и потягивая шерри. Но ни огонь, ни шерри не могли унять охвативший ее озноб. Надо бы позвонить в полицию, но, может, она ошибается. Тогда она будет выглядеть полной идиоткой.

«Я не ошибаюсь, — твердила себе Китти, — но подождем до завтра». Она приняла решение на обратном пути заехать в парк и подняться на холм. «Конечно, я видела руку, но кому бы она ни принадлежала, тому уже вряд ли можно помочь».

И снова, слушая убедительные объяснения Майлса, Нив чувствовала себя глупо; такими же нелепыми после разговора с отцом казались Нив все ее соображения по поводу исчезновения Этель, а позже — по поводу ее зимней одежды. Теперь вот — история со стодолларовыми купюрами. Она была рада, что хоть не рассказала Майлсу о том, что встречалась с Джеком Кэмпбеллом. Придя домой, она переоделась в голубые шелковые брюки и такого же цвета блузку с длинными рукавами. Нив ожидала, что Майлс выскажет что-то вроде: «Весьма изысканно. В самый раз для того, чтобы обслуживать гостей во время трапезы». Но вместо этого увидев дочь, входящую на кухню, его глаза потеплели. «Твоей матери всегда очень шел голубой цвет, — сказал он. — Ты с возрастом все больше становишься на нее похожа».

Нив заканчивала последние приготовления, тоненько нарезая ветчину с дыней, выкладывая макароны с соусом «песто», палтус, фаршированный креветками, овощи, салат из листьев эндива и аругулы, сыр и пирожные. Она достала кулинарную книгу Ренаты и листала ее, пока не наткнулась на страничку с набросками. Избегая рассматривать рисунки, Нив сосредоточила свое внимание на написанные от руки указания Ренаты по поводу приготовления палтуса.

Удостоверившись, что все сделано подобающим образом, Нив достала из холодильника банку с икрой. Майлс наблюдал, как она раскладывает тосты на блюде. «Я все-таки плебей — никогда не понимал изысканности вкуса этой штуки», — сказал он.

«Вряд ли это признак плебейства, — Нив вынимала ложечкой икру на кружочки тостов.