Изменить размер шрифта - +
Вера вздыхает. Никогда и никто так на нее не смотрел.

Немного повздыхав и пофантазировав, приходится признать непреложный факт: будь она на месте той девушки в ресторане, сама бы первая все испортила. Потому что непременно начала бы париться на разные темы. Что это выглядит со стороны по-дурацки. Что на них кто-то смотрит. В голову полезли бы совершенно не к месту всякие цитаты и описания из многочисленных литературных источников. Тяжело получать от жизни простые, невинные (и не очень!) радости, когда у тебя голова набита, как старый платяной шкаф, всяким литературным дерьмом. Хотя отчасти благодаря именно этому ее и называют лучшим литературным критиком нового времени.

Ох, как Веру только не называют. Да, и одним из лучших критиков нашего времени. Последним из могикан, стоящим на страже чистоты современной русской литературы. И новым Белинским. И Писаревым в юбке. А еще злобной нееб*ной сукой. Это уже обиженные авторы в своих блогах. И имя им — легион.

Вот и откуда взяться хоть какой-то личной жизни, если ты окружена людьми, которые или открыто ненавидят тебя, или лебезят при встрече, но с кровожадным блеском в глазах ждут твоей малейшей оплошности?

Вера некстати вспоминает свой последний годичной давности секс. Полноте, да был ли мальчик? Бородатый «начинающий» автор из Красноярска вовсю пытался строить из себя самоуверенного прожженного мачо. Даже предпринял нерешительную, в зародыше пресеченную Верой попытку показать свое мастерство на поприще орального секса. Но Веру не покидало стойкое ощущение, что он боится ее до колик, до спазмов, до противной дрожи в коленках. Б-р-р. Вспоминать тошно. Уже лучше никакого секса, чем такой.

Именно эти мысли и стали причиной того, что на звуки, слышимые на несколько этажей, Вера не обратила никакого внимания. Возможно, ей казалось, что все эти страстные стоны звучат в ее растревоженной фантазией и воспоминаниями голове. И именно поэтому, поднявшись, наконец, на свой этаж, Вера оказалась совершенно не готова к тому, что ее там ожидало. Полный, бл*дь, сюрприз.

Первое, что она увидела, — ноги. Почему ноги? Да потому что перед этим судьбоносным моментом взгляд Веры был устремлен вниз, в сумочку, в поисках ключей. Поэтому и увидела сначала ноги. Длинные, стройные, широко расставленные, в классических голубых «левайсах». На аккуратных поджарых ягодицах джинсы, впрочем, сидели весьма свободно, и как бы даже слегка кособоко, что позволяло сделать однозначный вывод о том, что спереди они не совсем застегнуты. Далее, то есть, выше к ногам прилагался торс. Вернее, спина. Обтянутая простой белой футболкой. Узкая талия, широкие плечи. Рук мужчины не было видно. Зато прилагалась пара женских, обнимающих за шею, перебирающих темные, прикрывающие шею волосы. Еще имелась третья нога, которая обвивала одну из ног в голубой джинсе. Поскольку нога была в изящной босоножке, принадлежала она явно особе, которая и обнимала мужчину за шею.

И вся эта композиция была не статична, отнюдь. Все это двигалось, вздыхало, стонало. А что самое фееричное, расположилось аккурат перед дверью Вериной квартиры. Точнее, обладатель голубых «левайсов» прижимал свою пассию к двери Вериной квартиры. А если уж совсем быть точным, то и не прижимал даже уже, а…

Вера вдруг ясно осознала весь смысл фразы «Промедление смерти подобно». Вот так вот люди и приобретают репутацию вуайеристов. Вера прокашлялась. Ноль реакции. Прокашлялась еще раз, уже громче.

— Хм, прошу прощения…

Похоже, ей нужна ракетница. В этот момент парочка меняет положение. Мужчина подхватывает свою партнершу под попку, она обхватывает его талию ногами. Твою мать… Из ослабевших Вериных пальцев выскальзывает связка ключей.

Звук падения ключей на бетонный пол, металлический и звонкий, наконец, производит желаемый эффект. Вера привлекает к себе внимание. Мужчина ставит свою партнершу обратно на ноги.

Быстрый переход