Мира была молода, но жизнь уже закалила ее. Слишком многим трудностям ей пришлось противостоять одной. Она еще не привыкла к тому, что может рассчитывать на чью-то помощь.

– Карр, я не хочу рисковать, расспрашивая ее. Понимаешь, она ничего не должна знать.

– Но как в таком случае ты выяснишь, знала она про Гийома или нет?

– Никак. Это не волнует меня.

– Я тебя не понимаю.

– Ты поймешь. Поймешь, когда полюбишь… Ты многое поймешь тогда.

– Ты не прав. Нужно воспользоваться возможностью, чтобы отомстить.

– Месть сладка, – согласился Алек, – но я уже потерял интерес к ней.

– Почему?

– Если ты и найдешь убийцу, это ничего не изменит.

Невинная маленькая записка не должна была так встревожить Миру. По словам Мэри, ее принес утром деревенский мальчик. Мира с любопытством рассматривала записку, написанную на грубой бумаге, скрепленной восковой печатью, но решила прочесть ее после завтрака. Пока Мира одевалась и умывалась, нераспечатанная записка лежала на кровати и мозолила глаза. В конце концов она взяла ее в руки и распечатала.

Первым ее чувством было удивление. Она давно не говорила по-французски, акцент исчез, и даже думала она теперь на английском. Французский был ее родным языком, более близким и понятным, чем собственное отражение в зеркале.., но прежде чем Мира успела понять это, она уже прочла записку и испугалась.

«Я буду утром в роще на краю парка. Буду ждать тебя столько, сколько понадобится. Приходи одна. Мне нужна твоя помощь».

Записка была без подписи. Отправитель был уверен, что она поймет, кто он.

Мира никогда еще не чувствовала себя такой беззащитной. Она скомкала бумажку. Сердце медленно билось, с каждым новым ударом все громче и тяжелее, колени подгибались.

Она металась из угла в угол по комнате, как загнанное животное.

– Пожалуйста, Господи, не отнимай все у меня', – крупные слезы катились по ее щекам. – Не позволяй ему сделать это снова.

Порывы ветра налетали на деревья, обрывая листья. Они тихо падали на сухую осеннюю землю.

Медленно они приближались друг к другу. Ветер трепал его темные волосы, карие глаза смотрели в другие – такие же, как у нее.

– Мира, сестра… Неужели это ты?

– Гийом… Что тебе нужно? – спросила Мира, отходя на несколько шагов назад, когда увидела, что он хочет подойди ближе. «Теперь я Фолкнер», – подумала она, будто это могло спасти ее. Она заставила себя говорить с ним по-английски, хотя по-французски ей было бы легче. – Чего ты хочешь?

– Я знал, что ты придешь мне на помощь. Мира.., это невероятно… Я не могу поверить! Ты стала роскошной женщиной, а была маленькой девочкой, когда бросила меня.

– Это ты бросил меня.

Мира не знала, какое чувство преобладает в ней сейчас – страх или жалость. Пять лет назад Гийом был симпатичным, полным желания жить молодым человеком. На его лице были видны стремления и обуревающие его страсти – страсть к женщинам, роскоши, деньгам… Самой сильной была страсть к деньгам. Теперь он стал худым и выглядел намного старше своих лет. Одного взгляда было достаточно для Миры, чтобы понять, сколь низко он пал за эти годы. В случившемся нет его вины, думала она. Обстоятельства сделали его таким, каким он стал, точно так же, как и ее они сделали такой, какой она была теперь. Чувствуя жалость к брату. Мира заставила себя вспомнить и другое. Пять лет назад Розали и Рэнд дали им возможность начать новую жизнь, в которой не надо было воровать, для того чтобы выжить. Они дали Мире то, о чем она мечтала. Гийом же разрушил эту жизнь, не только для себя, но и для Миры.