— Какая-то женщина увидела, как она бредет по улице, и позвонила в полицию. Полицейский, который звонил, сказал, что Агнес дизориентирована, понятия не имеет, где находится и где была все это время. Доктор сказал, что она говорит о вас с тех пор, как ее к ним привезли. Мы были бы очень признательны, если бы вы поехали с нами, если это не очень трудно.

— Конечно. Только переоденусь. Не хочется ехать в таком виде.

— Я скажу Айрин, что вы едете, — сказал он мне и спросил Дица:

— Вы поедете в своей машине, или с нами?

— Мы поедем с вами, а на обратном пути вызовем такси.

Я поднималась наверх, на ходу стягивая жакет и сбрасывая туфли. Наклонилась через перила.

— Где они нашли ее?

Клайд поднял голову и пожал плечами.

— В том же районе, где дом престарелых… где-то близко… так что она не ушла далеко. Не могу понять, как мы ее пропустили, если только она не спряталась, когда увидела нас.

— Вполне возможно.

Я зашла в спальню, стащила комбинезон, прыгая на одной ноге, натянула джинсы на черные колготки. Надела лифчик, вытащила из ящика и надела рубашку-поло, отбросила назад волосы. Влезла в высокие кроссовки и оставила шнурки на потом. Через две секунды я скатилась вниз по узкой лестнице, высматривая свою сумку.

— Поехали, — сказала я, и Диц открыл дверь.

Белый «мерседес» Клайда стоял у тротуара. Айрин, на переднем сиденье, повернула к нам обеспокоенное лицо.

Пятнадцатиминутная поездка до больницы была напряженной. Мы с Дицем сидели на заднем сиденье, он развернулся боком, чтобы следить в заднее окно за едущими за нами машинами. Я сидела, наклонившись вперед, поближе к Айрин, которая вцепилась в мою руку, как будто от этого зависела ее жизнь. Ее пальцы были ледяными, и я поймала себя на том, что с тревогой слежу за хрипами, которые могли быть признаком начала еще одного приступа астмы. Никто не разговаривал. Информация об Агнес была ограничена, и не было необходимости ее повторять.

Маленькая стоянка перед отделением скорой помощи была полна. С краю стояла полицейская машина. Клайд высадил нас у входа и поехал искать парковочное место на улице. Айрин отошла назад, видимо, не желая заходить без него. На ней было легкое весеннее двубортное пальто, ярко- красного цвета, в которое она завернулась поплотней, чтобы согреться. Она повернулась в сторону улицы, высматривая Клайда.

— Он нас догонит, — сказала я.

Айрин оперлась на мою руку, а Диц прикрывал тыл. Двойные двери открылись автоматически, когда мы приблизились. Мы вошли в холл, который был совершенно пуст. Меня поразила тишина. Я ожидала движения, спешки, ощущения медицинской драмы, которая разыгрывается в скорой помощи: пациенты со сломанными костями, открытыми ранами, ядовитыми укусами, аллергическими реакциями и тяжелыми ожогами.

Здесь помещения казались пустыми и не было никаких признаков оказания любой скорой помощи. Может быть, это был час непредвиденного покоя в обычном течении событий.

Мы с Айрин ждали у стойки. Справа от нас находились два окошка регистатуры, закрытые в этот час. Слева — два телефона-автомата, за ними — комната ожидания. Был виден цветной телевизор, включенный на программе новостей, звук слишком тихий, чтобы разобрать.

Все было выдержано в бледных голубых и серых тонах. Все было в порядке, аккуратное и тихое. Через открытую дверь я видела кусочек поста медсестер, окруженного смотровыми комнатами. Не было видно ни больничного персонала, ни полицейских.

Диц был неспокоен, щелкал пальцами по ладони. Он подошел к внутренней двери и заглянул в нее, отыскивая пути для отступления, на случай, если Мессенджер опять появится.

Дежурная, наверное, заметила его, потому что скоро появилась из заднего помещения, вежливо улыбаясь.