— Как великолепно видеть вас… Я просто в восторге, что вы смогли приехать ко мне… — разливался хозяин.

«Боже, он ведь ни малейшего представления не имеет о том, кто мы такие», — подумала Роза. Но неумеренность комплиментов с лихвой компенсировала отсутствие памяти на лица.

Но вот взгляд Руперта скользнул по платью Розы, и он всплеснул руками, молитвенно сложив маленькие и пухлые, как у младенца, ладошки.

— Вы очаровательны, моя милая, — воскликнул он. — Где вы сумели найти такое платье? Нет, нет, не говорите! Я патологически не умею хранить тайны. А все женщины там, наверху, я уверен, на меня накинутся и будут требовать ответа. Пойдем-те же к гостям. Я хочу представить вас моему почетному гостю…

— Известному писателю, не так ли? — умудрился вставить Макс.

Руперт наклонился так низко, что Роза смогла даже увидеть, что его желтовато-зеленые глаза слегка подведены.

— Это его первая книга, но я осмеливаюсь утверждать, что он довольно быстро сделается известным. Для меня это тоже было открытием. Мне тут одна птичка пропела на ушко, что скоро в «Таймс» появится статья о нем как о литературной сенсации нашего десятилетия. Он в духе Хемингуэя. Представляете, он сам стрелял в людей во Вьетнаме. Называется книга, кажется, «Двойной орел» — это солдатский слэнг. Но, может быть, вы уже читали его роман?

Роза почувствовала, как останавливается ее сердце, словно его кто-то сжал в кулак. Холод от ключиц медленно пополз вниз.

«Господи, да это же книга Брайана!..» — ударило ей в висок.

Она вспомнила, какое потрясение испытала, увидев эту книгу, выставленную в витрине магазина на Пятой авеню. Она тупо смотрела на глянцевую фотографию человека на суперобложке. Человека, которого она в свое время так горячо — и так долго — любила. Ей показалось, что молния ударила в самое сердце…

А сейчас Розе хотелось завопить от боли — схватить этого кривляющегося человечка за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы стереть с его лица идиотскую ухмылку. «Ты же ничего о нем не знаешь, да и обо мне тоже, зачем же ты тогда влезаешь в наши жизни?» — беззвучно прокричала она.

Гнев исчез столь же внезапно, как и появился. И дом, куда они пришли, и все вокруг вдруг покрылось пеленой безразличия. Все стало плоским, мутным и далеким, словно она смотрела в плохой перевернутый бинокль. На Розу навалилась безмерная усталость: тело сделалось тяжелым и неуклюжим, а голова, наоборот, странно легкой.

«Боже, — взмолилась она про себя, — пожалуйста, сделай так, чтобы всего этого не было… у меня нет сил снова пройти через такое испытание…»

— Роза? — пробился сквозь стоявший в ее ушах шум чей-то резкий голос. — Роза… ты себя плохо чувствуешь?

«Это Макс, — промелькнуло у нее в мозгу, и она ухватилась за этот голос, как за якорь спасения. — Слава Богу, что есть Макс!»

Серая пелена рассеялась, и Роза увидела перед собой Макса: широкий разворот плеч, как у бывшего боксера, благородная седина… может быть, слегка толстоват в талии, но такой родной, такой близкий. И он здесь, рядом с ней. Главное, что совсем рядом! Человек, на которого она может положиться — и сейчас, и потом. Всегда.

— Со мной все в порядке, — услышала она свой голос, холодный, будто ледяная вода. — Просто устала. Наверное, разница во времени после перелета вдруг дала о себе знать.

— Дорогая, может быть, вам немного полежать? — теперь это уже был участливый голос хозяина дома. — Наверху есть несколько спален, и там вас никто не побеспокоит… — продолжал он, прибавив: —…честно говоря, вы сейчас слегка напоминаете одну из фигур мадам Тюссо.