- У меня сложилось впечатление, что Эдвард не рад моему приезду!

Вормсли переглянулись, и после небольшой паузы теща деликатно заметила:

- Он слишком много пережил, и боюсь...

У Майкла тошнотворно сжалось сердце в ожидании неприятных слов, но Джулия в очередной раз показала себя с лучшей стороны.

- ... рано повзрослел! Мир изменился, а дети плохо приспосабливаются к войне!

- Я бы хотел его забрать в Штаты,- горячо заговорил Фрейзер,- в Англии не работают школы, бомбежки, и вообще...опасно!

И вновь Вормсли обменялись быстрыми взглядами.

- Он никогда не согласится, - прямо сказала Джулия,- сейчас для Эдварда отъезд из страны подобен дезертирству.

- Он ведь не солдат, чтобы дезертировать!

- Трудно сказать, кому приходится хуже - солдатам, сражающимся с врагом или детям, бессильно наблюдающим за тем, как погибают их близкие, - глухо заметил тесть. - Эд никогда не говорит о матери и сестрах, но мы знаем, как тяжело он пережил их смерть!

Майкл разволновался не на шутку.

- Может, скорейший отъезд из страны, наоборот, будет во благо? Смена мест и впечатлений...

- Нет!

- Но я уже один раз не настоял на своем! И Хелен погибла!

Джулия опустила глаза, нервно затеребив салфетку.

- Мы все допускаем ошибки, и иногда Господь не дает нам времени их исправлять,- с болью заметила она,- но раз вы настаиваете, то попробуйте поговорить на эту тему с Эдвардом!

- Джо я возьму на себя! - благородно пообещал тесть. - Только сразу предупреждаю - больше, чем на полчаса меня не хватит!

- Замани его на ферму, - посоветовала леди, с тяжелым вздохом надевая шляпку,- покажи лошадей. Его покойный батюшка - Грей Абелмарл готов был часами торчать на конюшнях ипподрома!

Она пошла к выходу из столовой и уже на пороге оглянулась на Майкла:

- Я скажу Эду, что вы будете в его комнате!

ОТЕЦ И СЫН.

Майкл поднялся в спальню сына. Мальчиков разместили вместе, втиснув в небольшое помещение мансарды вторую кровать. Она мало отличалась от комнат всех мальчишек. Полки с книгами, сетки с мячами, теннисные ракетки и клюшки для гольфа и хоккея, полусобранная модель самолета на столе, банки с клеем, ножички, мотки шпагата, и прочая дребедень.

Но если и что приковало пристальное внимание Фрейзера, так это фотографии, украшавшие стену над кроватью сына. Их было пять или шесть, но все они запечатлели герцога. Кентсом красовался рядом с самолетом в форме летчика, сидел за штурвалом, смеялся в компании каких-то пилотов, но особенно Майкла ранило фото, на котором герцог был вдвоем с Эдвардом на рыбалке. Кентсом и мальчишка весело смеялись, вздев над головой огромную рыбу. И не было ни одной фотографии самого Майкла, брата или сестер, не было даже снимков матери!

Эдвард вбежал в комнату, очевидно, откуда-то с улицы, судя по разрумянившимся щекам обычно бледного лица. Заметив отца, рассматривающего фотографии на стенах, он настороженно замер на пороге.

Трудно сказать, что ощущал Майкл, встретившись взглядом с собственным девятилетним сыном, смотревшим на него, как на невесть откуда взявшегося чужака. Боль, конечно, преобладала, но дело даже было не в этом - он чувствовал себя обворованным, нагло и бессовестно обворованным!

Нет, этому нужно было положить конец! В конце концов, Эдвард был его сыном, а не спесивого англичанина, и он это докажет. Мальчишка уедет в Штаты, хочет он того или нет!

Но надо было ещё об этом сказать. И Майкл решил держаться твердо - уж слишком он был задет и обижен.

- Эд, я разговаривал с дедушкой и бабушкой, и они не против того, чтобы ты поехал со мной в Америку. Там ты сможешь ходить в школу! А когда закончится война...

- Я никуда не поеду!

Лицо Эдварда, как и лицо Хелен, имело свойство в минуту волнения покрываться неровными багровыми пятнами.