— Verum, sine mendacio, certum et verissimum, — проговорил его немного измененный голос. — Quod est inferius est sicut quod est superius, et quod est superius est sicut quod est inferius, ad perpetranda Miracula Rei Unius.

Сидящий около Рейневана Радим Тврдик громко вдохнул. Щепан из Драготуш выругался себе под нос.

— Это, — пояснил он шепотом, видя вопрошающий взгляд Тврдика, — это Tabura Smaragdina. Он говорит словами Гермеса Трисмегиста. Словно... Словно...

— Словно насмехается над нами, — шепотом докончил Йошт Дун.

— Именем Альфагора, — воздел руки Ян Бездеховский. — Именем Бедримубала! Per signim Domini Таи!* [Знаком Божьего креста!] Кто ты? Говори! Где истина?

— Отделяй землю от огня, — почти немедленно ответил голос Самсона. — С величайшим тщанием отделяй то, что... от того, что густо. А Сила воздымет тебя с земли в небо, после чего вновь опустит на землю и примет в себя силы всех существ высших и низших. И тогда охватит тебя благость этого света. А всяческая тьма бежит тебя.

— Вазотас, Замарат, Катипа! — закричал Бездеховский. — Астрошио, Абедумабал, Асаф! Говори! Призываю тебя говорить!

Долгое время стояла тишина, прерываемая исключительно потрескиванием свечей.

— Completum est... — раздался наконец спокойный голос Самсона. — Completum est quod dixi de Operatione Solis.

Не помогли ни заклинания именем Бога, не помог ни Астрошио, ни Абедумабал. Не помогли ритуальные жесты, проделываемые над Самсоном с помощью athame и arctrave. Не помогли кадильные суфумигации. Не помог аспергиллум из вербены, барвинка, шалфея, мяты и розмарина. Бессильными оказались равно Большой, как и Малый Ключи Соломона, не лучше сработали Энхиридрион и «Grand Grimoire». Магия чуть не взорвала строение, но Самсон больше уже не произнес ни слова.

Чародеи «Архангела» прикинулись, что не разочарованы этим фактом, говорили, дескать, это ничего не значит, мол, первый блик всегда комом и что еще будет видно. Ян Бездеховский, которому труднее всех было изображать равнодушие, смог только вспомнить несколько подобных случаев смены личности — в частности, речь шла о casus' е Поппо фон Остерна, великого магистра Ордена Крестоносцев. Повеяло пессимизмом, поскольку в том случае все манипуляции прусских чародеев окончились ничем: Поппо фон Остерн до конца жизни, до самой смерти в 1256 году, был «другим» — о чем, впрочем, никто не сожалел, истинный Поппо был тем еще сукиным сыном.

Теггендорф не расстроился, infortunium* [неудачи (лат.)] приписывал обычному невезению, ссылался на Алькинди и неутомимо болтал о шайтанах, гулях, джиннах и ифритах. Фраундинст и Эдлингер Брем винили dies egiptiaci, неудачные египетские дни, к которым, по их мнению, относилась памятная пятница тридцать первого августа, день экзорцизмов в силезском монастыре бенедиктинцев. Тогда, говорили они, скверная «египетская» аура исказила экзорцизм и его эффекты, из?за этого все стало крайне нетипичным, и обратить это будет сложно. Телесма в свою очередь считал, что ничего не получится без талисманов, и обещал изготовить соответствующие образцы. Радим Тврдик, пока его не отругали, болтал что?то о големах и шемах* [Шем — бумажка с магическим словом, которую, если верить одной из версий легенды, пражский раввин вложил в рот голема, чтобы его оживить.].

Щепан из Драготуш же раскритиковал in tota принятую магиками стратегию и тактику. Ошибка, утверждал он, не столько в методе, ибо он вторичен, сколько в цели, которую они себе поставили. При простой и не подлежащей обсуждению предпосылке, что личность и дух Самсона Медка были неведомой силой перетрансплантированы в тело глуповатого верзилы, усилия должны быть направлены в сторону обращения процесса, иными словами — обнаружение действующего фактора, поскольку nihil fit sine causa* [ничто не происходит без причины (лат.