– Затем ты меня и кликнул?

– Поедешь за ним в Лес Дедичей. Если не ушел он из нашей земли навсегда, то там он, в старом доме Мирославы, у озера.

Ратша молча кивнул, хотя на сердце у него лег ледяной холод. Старый боил не боялся никого и ничего, но вот нежить его пугала. Хотя был ли Рорк нежитью – кто знает?

– Когда мне ехать?

– Сейчас же. Скажешь ему, что жду я его очень. Слушай, как найти дом Мирославы…

Ратша слушал молча, кивал. В Лесу Дедичей он не был давно, и еще бы столько лет туда не ходил. Жители Рогволодня, да и анты вообще лес тот обходили стороной. Считался он прибежищем всякой нечисти, леших и мавок. Вспомнил тут Ратша, как десять лет тому в землях антов вдруг начал пропадать скот. Поначалу пропавших овец даже найти не могли, а потом кости обглоданные да клочья шерсти нашли у окраины Леса Дедичей. Волчок в тот год анты побили немеряно. Но волки ли скот тогда резали? И вновь старый Ратша поежился от холодного прикосновения страха.

– Все понял, княже, – сказал он, когда Рогволод, утомленный долгим разговором, замолчал, тяжело дыша. – Найду я его и доставлю сюда. И Мирославу уговорю прийти к отцу.

– Она не придет, – сказал вдруг князь. – Световид сказал, нет ее среди живых. Три года я считал, что и Рорк тоже умер. Но волхвы в болезни моей меня успокоили – жив он. Видение было Световиду, видел он мужа с волчьими глазами у ворот Рогволодня.

– Твое слово, – склонил голову Ратша. – Все выполню по слову твоему. А теперь выслушай и мою новость. Собирался я к тебе утром с доносом идти, но меня огнищанин твой опередил. Гости к нам, княже. Сторожа донесли вчера, с моря варяги идут.

– Верные ли вести?

– Верные. Рати с полтысячи будет на двадцати лодьях. Побратим их твой ведет, рыжий. Браги. Видать, урманы на кого-то собрались. Не на нас ли?

– Нет. С Браги у меня вечное побратимство, на мечах заключенное. Урманы таких клятв не нарушают. Варяжин за гривну серебряную брата в полон сдаст, но клятв, данных перед богами, не нарушит. Жаден и жесток этот народ, но не вероломен. Где они?

– К устью Дубенца подошли.

– Пошлю к ним навстречу Боживоя с малой ратью. Пусть гостей дорогих честь по чести сюда проводит. Ты же делай то, о чем я тебя попросил. – Тут Рогволод замолчал, пораженный неожиданной мыслью: а не связан ли визит варягов с Рорком, не было ли у Браги какого-нибудь откровения?

– Сделаю, княже.

– И вот еще, – князь дрожащей от слабости рукой придвинул воеводе меч Рутгера. – Свези внуку. Скажи, подарок от меня…

Солнце подошло к полудню, когда Ратша, оставив коня привязанным у поваленного дерева, вошел в лес. Найти тропинку, о которой говорил ему Рогволод, оказалось не так просто: с возрастом Ратша стал видеть хуже, а под кронами старых дубов, лип и вязов царил полумрак. Однако тропка нашлась – еле заметная, почти заросшая травой.

От требища тропа повела вниз, меж огромных деревьев, сосен и лиственниц, к озеру. Воевода увидел серебристую поверхность озера не сразу – слишком густой был лес. Через сотню саженей, спускаясь с яра, он опять остановился и снова прочел наговор. С этого места был хорошо виден укрывшийся среди молодых сосен небольшой сруб под двускатной драночной крышей, сложенный из толстых бревен и окруженный палисадом. Подавив в себе сильнейшее желание повернуть обратно, воевода начал спускаться к берегу.

Сруб стоял недалеко от волн. Ниже него шли топкие плавни и стена очерета, а с трех сторон дом был скрыт лесом. Увидеть его можно было только сверху, от поляны с требищем.