— Где Фугис? — резко спросил он, раздосадованный своей ошибкой.

Брат Емек повернул к нему голову, но за него ответил его пациент.

— Н'келн отправил его на задание, как только мы вернулись в железную крепость, — сообщил Тсу'ган. Его острая бородка топорщилась, точно красный язык пламени. Нагрудник сержанта и съемная часть грудной подкладки были убраны. Емек только что закончил перевязывать Тсу'гану грудь. На тугой повязке проступили темно-розовые пятна. На кожу сержанта были наложены бальзамы и мази, чтобы ускорить процесс заживления. От них пахло пеплом и жженым камнем. Еще Дак'ир увидел, что кожа сержанта поражена множеством выжженных шрамов, глубоких и широких. Дак'ир удивился, как мог жрец-клеймовщик Тсу'гана столь небрежно обращаться с его почетными метками.

— Я оставлю вас, братья, — сказал Емек, как всегда, дипломатичный, и перешел в другую часть трюма, где ждал еще один пациент. Дак'ир кивнул, когда Емек прошел мимо, но его внимание было целиком сосредоточено на Тсу'гане, который поднялся и принялся крепить на место нагрудник.

— А как же его обязанности здесь? — спросил Дак'ир. — И что за задание?

— Здесь ему делать нечего, кроме как извлекать прогеноиды павших братьев. Это он сделал еще на поле боя. Остальных нужно лишь подлатать, с чем твой рядовой Емек, похоже, более чем способен управиться. — Тсу'ган надел броню и застегнул крепления спереди и сзади, поморщившись от боли. — Фугис, видно, готовит его к месту в апотекарионе.

Насмешка в голосе брата-сержанта заставила Дак'ира сжать кулаки.

— Где Фугис? — спросил он снова.

— Ушел, — ответил Тсу'ган, разминая левую руку и плечо вращательными движениями внутри наплечника. — Туговато, — заметил он вполголоса.

— Тсу'ган… — предупредил Дак'ир. За то время, что они провели вдали друг от друга, он почти забыл, как сильно презирает сержанта.

— Успокойся, игнеец. Н'келн отправил его в зал, где ты нашел старца. Он должен извлечь его геносемя.

— А Илиад отведет его туда, — пробормотал Дак'ир, но не настолько тихо, чтобы Тсу'ган его не услышал. Это также объясняло пропажу «Носорога».

— Тот человек, с которым ты пришел, — да.

Дак'ир ощутил укол сожаления. Это правильно, что геносемя Гравия будет сохранено, но древний Саламандр знал так много, что, дай время, они могли бы выведать это у него. А теперь вся информация будет предана забвению вместе с телом Гравия.

Дак'ир надеялся, что его можно каким-то образом вылечить, хотя бы вернуть на Прометей, в орден. Грустно было думать, что жизнь старого героя завершилась совсем неподобающе.

— Ты для этого пришел, чтобы поговорить с Фугисом? — спросил Тсу'ган, прерывая размышления Дак'ира. — Сюда он вряд ли вернется, а мы будем по горло заняты орками, прежде чем у тебя появится другая возможность.

Безжалостная улыбка мелькнула на лице сержанта, напомнив Дак'иру сахрка, одну из хищных ящериц Пепельной равнины Ноктюрна.

Дак'ир шагнул ближе, так что двух сержантов теперь разделяло не больше метра, и понизил голос.

— Я пришел поговорить с тобой, — признался он. — Я видел, как ты смотрел на Н'келна после того, как он умертвил зверя. Должен ли я понимать это так, что твое мнение изменилось?

— Он прошел испытание пламенем войны, — только и ответил Тсу'ган, прежде чем заняться проверкой герметичных уплотнителей на доспехах.