— Разве кто-то мог гарантировать, что после смерти Симхи начнется такой ажиотаж вокруг его книг?

— К сожалению, — сухо сказал Беркович, — это легко было просчитать. Кстати, даже литературный агент Амихая как-то сказал ему — и жена с сыном присутствовали при разговоре: “Раскрутить вас можно, но только если вы станете мучеником. Мучеников читатель любит“. Вот так.

— Я вижу, — сказала Наташа, — ты вполне уверен в своем выводе.

— Суд покажет, — неопределенно сказал Беркович.

— Правда, — добавил он, — с деньгами Орна не рассчитала. Вряд ли она получит хоть шекель из гонораров мужа — убийца не имеет прав на наследство убитого.

— Она это знала?

— По ее словам — нет.

— Но ты в это не веришь, — закончила Наташа.

Беркович действительно не очень верил в то, что Орна была настолько наивна. Уж книги собственного мужа она, вероятно, читала. В одном из романов, самом, кстати, нудном по сюжету, убийца прокололся как раз на том, что рассчитывал стать наследником жертвы, отсидев в тюрьме положенный срок.

— Не читала я этой книги, — печально сказала на допросе Орна Амихай. — Я вообще ни одной книги Симхи не читала. Скучно.

Допрос проходил на следующее утро после разговора Берковича с Наташей, и старший инспектор был во власти не только собственных сомнений, но и сомнений жены.

— А вот ваш сын Рони утверждает, что вы обожали творчество мужа, — сказал Беркович, заглядывая в лист протокола.

— Ах, — пожала плечами Орна, — Рони еще молод, что он понимал в наших отношениях? Я любила Симху, а романы его ненавидела! А Рони казалось, что любовь — это такое… Если любишь человека, то любишь и то, что он делает.

— И вы убили Симху, несмотря на любовь? Неужели деньги оказались важнее?

— Вам это трудно понять? — криво усмехнулась Орна. — Мы с Симхой любили друг друга, но жить в бедности мне казалось унизительным. Если бы он стал работать… Ему предлагали… В редакции, например. У нас были бы деньги. Но Симха говорил, что его призвание — литература. Господи, какая это литература? В конце концов, я не выдержала.

— А что вы скажете о показаниях соседей? Они видели, как к вам в тот вечер приходил гость — молодой человек в костюме.

— Наверно, это не к нам, — пожала плечами Орна. — Мы же не одни в доме, шестнадцать квартир…

— Где вы взяли пистолет? — спросил Беркович после паузы.

— Это пистолет мужа. Я всегда знала, где он лежит. И решила — если Симха меня действительно любит, пусть хоть своей смертью обеспечит меня на оставшуюся жизнь. Никто не говорил, что я не смогу получить его денег.

Странно: Беркович жалел эту женщину. Жалел, хотя и знал, что убийство она совершила не в состоянии аффекта, а хорошо продумав. Если бы не пустяк (она стерла с рукоятки пистолета отпечатки своих пальцев, но по неопытности не довела работу до конца — один отпечаток все же остался), обвинение оказалось бы в затруднительном положении. В конце концов, признание — не доказательство.

— Подпишите здесь, — сказал Беркович, протягивая Орне бланк протокола допроса.

Отправив женщину в камеру, старший инспектор задумался. Через час должен был прийти Рони Амихай — сын убитого и убийцы. Беркович не очень-то понимал, о чем станет спрашивать.