Стоило Стрейкеру войти в магазин, как все разговоры оборвались.

Он оглянулся на них: на Милта с Пэтом Миддлером, на Джо Крейна, Винни Апшо и Клайда Корлисса — и улыбнулся без тени веселья.

— Добрый день, джентльмены, — сказал он.

Милт Кроссен поднялся, чопорно подтягивая передник.

— Чем могу?

— Замечательно, — сказал Стрейкер. — Будьте добры заняться вон тем контейнером с мясом.

Он купил говяжью вырезку, дюжину превосходных ребер, несколько гамбургеров и фунт телячьей печенки. К этому он добавил немного бакалеи — муку, сахар, бобы — и несколько буханок полуфабрикатного хлеба.

Покупки он делал в полной тишине. Завсегдатаи магазина сидели вокруг большого обогревателя «Пэрл-Кинео», приспособленного отцом Милта для отмеривания масла, курили, с умным видом поглядывали на небо, а краешком глаза наблюдали за чужаком.

Когда Милт закончил упаковывать товар в большую картонку, Стрейкер расплатился наличными, двадцаткой и десяткой. Он взял коробку, сунул подмышку и опять сверкнул суровой, лишенной веселости улыбкой.

— До свидания, джентльмены, — сказал он и вышел.

Джо Крейн набил свою сделанную из кукурузного початка трубку порцией «Плантера». Клайд Корлисс откашлялся и сплюнул обильную мокроту пополам с жеваным табаком в помятый бачок, стоящий рядом с обогревателем. Винни Апшо извлек из недр жилетки старенькую машинку для сворачивания папирос, всыпал туда струйку табака и распухшими от артрита пальцами вставил папиросную бумагу. Они наблюдали, как незнакомец поднимает картонку в машину. Все знали, что вместе с бакалеей картонка должна весить фунтов тридцать, и все видели, как Стрейкер, выходя, сунул ее подмышку, словно пуховую подушку. Стрейкер обошел машину, сел за руль и поехал по Джойнтер-авеню. Проехав вверх по холму, машина свернула влево на Брукс-роуд, исчезла и несколькими минутами позже опять появилась за ширмой деревьев, уменьшенная расстоянием до размеров игрушки. Она свернула на въезд во двор Марстена и исчезла из вида.

— Странный тип, — сказал Винни. Он воткнул в рот папиросу, стряхнул с ее кончика несколько крупинок табака и достал из жилетного кармана спички.

— Должно быть, один из этих… которые купили тот магазин, — заметил Джо Крейн.

— И дом Марстена тоже, — согласился Винни.

Клайд Корлисс пукнул.

Пэт Миддлер с большим интересом ковырял мозоль на левой ладони.

Прошло пять минут.

— Как думаешь, сладится у них дело? — Клайд ни к кому конкретно не обращался.

— Может быть, — сказал Винни. — Летом дела могут пойти куда как бойко. Нынче трудно раскумекать, что к чему.

Общий согласный ропот, почти вздох.

— Сильный мужик, — сказал Джо.

— Угм, — ответил Винни. — Надо же, тридцать девятого года паккард, и ни пятнышка ржавчины.

— Сорокового, — поправил Клайд.

— У сорокового подножек нету, — сказал Винни. — Тридцать девятый это был.

— Ошибаешься, — сказал Клайд.

Прошло пять минут. Они увидели, что Милт изучает двадцатку, которой расплатился Стрейкер.

— Чего, Милт, липа? — спросил Пэт. — Этот мужик тебе липу подсунул?

— Нет, но поглядите, — Милт передал кредитку через прилавок, и все уставились на нее. Кредитка была гораздо больше обычного банкнота.

Пэт подержал ее против света, изучил, потом перевернул.

— Серия-то Е-20, а, Милт?

— Ага, — подтвердил Милт. — Их перестали делать сорок пять, а то и пятьдесят лет назад.