Откинувшись на спинку стула, Мик закрыл глаза. Он вспоминал каждый изгиб её тела, каждый изданный ею звук, каждое сказанное слово. Вспоминал шелковистые волосы, аромат тела, то, как прекрасно было её лицо в минуты их любви.

Вспоминал он и то, каково было ощущать Софи под собой вчера ночью. Боже мой, на столе, в оранжерее её тётушки!

Мик ещё долго сидел за столом, не двигаясь, мучая себя воспоминаниями о женщине, на которой он не мог жениться. О которой он даже никогда не думал как о подходящей женщине.

Тайная связь… разве не этого ты хочешь от каждой женщины, которую встречаешь?

Софи ясно дала понять, что об интрижке не может быть и речи. И он не имел права её винить. Большинство женщин — занимающие любое социальное положение, находящиеся в любых условиях — хотели выйти замуж. Хотя Софи, может быть, и смирилась со своей судьбой старой девы, в этом отношении она не отличалась от других женщин.

Мику вспомнилось, как в день его рождения друзья подначивали его, что он просто не принадлежит к числу тех, кто женится. И как он возразил, что ждёт встречи с подходящей женщиной. На что товарищи ответили, что всё это обычная болтовня. Просто он, Мик, не хочет остепеняться и связывать свою судьбу с одной единственной женщиной.

Теперь он знал, что ошибались все — и его друзья, и он сам. Всё это время, когда он избегал отношений, когда ждал — он ждал не идеальную женщину и даже не подходящую. Нет, всё это время он ждал, когда полюбит. И вот это случилось. Он полюбил Софи.

О да, он любил её. И хотел больше, чем какую-либо другую женщину за всю свою жизнь. Но смог ли бы он жить, понимая, что каждый день его читают, словно открытую книгу?

Теперь Мик понимал, что чувствовал граф Кенли. Любить женщину, которая в любой миг может сказать, о чём ты думаешь. Которая будет знать о твоих чувствах ещё до того, как ты сам их осознаешь, будет знать твои секреты до того, как ты решишь их ей рассказать и выберешь для этого подходящий момент. Не то чтобы ему хотелось иметь секреты от жены, но он совершенно точно хотел бы сам решать, когда и как их раскрывать.

Конечно же, Софи всё знала. Знала, что их отношения обречены задолго до того, как он сам это понял. И Мик был уверен, что после окончания расследования он ещё долго, очень долго будет страдать, желая её, мечтая обнять, поцеловать, любить её — и не имея возможности всё это сделать. Он знал, что заслужил эту пытку. Когда убийства раскроют, ему придется оставить Софи, и это будет самое трудное, что он когда-либо делал в своей жизни.

Если оба они доживут до этого.

Вздрогнув от стука в дверь, Мик открыл глаза. В коридоре раздался голос сержанта Текера, звавшего его по имени. Открыв дверь, Данбар действительно увидел там стоящего с папкой в руках Генри.

— Генри? Что ты здесь делаешь?

— Я рад, что вы ещё не спите, сэр, — он протянул Мику папку. В таких в Скотленд-ярде хранились дела.

— Зачем ты мне это принёс? — спросил Данбар, принимая бумаги. — Что-нибудь случилось?

— Ну, сэр, и да, и нет.

— Что ты имеешь в виду? — он открыл дверь шире, чтобы Текер мог войти. — Когда я уехал, ты собирался звонить на Боу-стрит.

— Да, сэр, — переступив порог, сержант закрыл за собой дверь. — Я вернулся, чтобы позвонить констеблю, — начал объяснять он, — и пока я ждал, что меня соединят, начал думать о тех делах, над которыми вы работали вместе с Ричардом и Джеком. Ну, над теми, которые мы подняли. Сами знаете, как долго вас могут соединять с тем, с кем вы хотите поговорить.

— Да, иногда ждёшь целую вечность.

— Да, сэр. Ну, в общем, пока я ждал, мне пришло в голову, что, может быть, именно в этом деле заключается разгадка всей этой истории с убийствами. Переговорив с Боу-стрит, я поднялся наверх, достал дело, пересмотрел его и тотчас же бросился к вам.