Изменить размер шрифта - +

Софи говорила себе, что права, положив всему конец. Она не хотела, чтобы у них с Миком была обычная интрижка. Потому что она любила его и мечтала о большем. Она хотела выйти за него замуж, разделить с ним жизнь, родить от него детей, состариться вместе. Но он не хотел такой жизни, не с ней, и она ничего не могла поделать с тем, почему ему этого не хотелось.

Её мрачные мысли были прерваны появлением констеблей вместе с мужчиной, которого все полицейские знали как Генри Текера. Закованного в наручники, сопротивляющегося, продолжающего выкрикивать, что он убьёт их всех, его протащили мимо Софи. Мик шёл следом, но, увидев её, остановился.

— Я велел тебе идти домой.

Софи встала.

— Я хотела убедиться, что с тобой всё в порядке.

— Со мной всё хорошо. Софи, — засунув руки в карманы, начал он, — я хочу, чтобы ты пошла домой. Сейчас ты ничего не можешь здесь сделать.

Она встретилась с ним взглядом, но не сумела ничего прочитать в его глазах. Это был один из тех случаев, когда она не понимала, что он чувствует, когда его мысли были скрыты от неё. Единственное, что она знала — он сказал именно то, что хотел. Он хотел, чтобы она ушла.

Охваченная страхом, Софи кивнула.

— Хорошо, я уйду.

— Отлично. Я найду констебля, чтобы он проводил тебя домой, — и прежде чем она смогла ответить, Мик развернулся и направился куда-то в дальние помещения полицейского участка.

— Прощай, Мик, — прошептала Софи, наблюдая за тем, как он вошёл в ту комнату, куда констебли отвели Текера. Она знала, что их время закончилось. Не дожидаясь обещанного сопровождения, Софи развернулась и покинула полицейский участок. Когда она плакала, то предпочитала быть одна.

***

К середине следующего дня газеты пестрели заголовками и рассказами о поимке Пожирателя сердец, хотя об её участии в этих событиях не было сказано ни слова. Благодаря статьям Софи знала, что сейчас Мик полностью погрузился в сбор максимально возможного количества доказательств против Генри Клэпхема, необходимых для следствия. Она с жадностью проглатывала все газеты, готовая страдать от вида его напечатанного имени, только бы знать, что он сейчас делает. Софи надеялась, что Мик не приходит к ней, потому что занят расследованием, и что когда всё более-менее утрясётся, через день или несколько дней, он появится в доме на Милл-стрит.

Но Мик так и не пришёл.

На самом деле ей нанесли визит сотрудники полиции, но это был не Мик. Через два дня после ареста Клэпхема появился констебль с письмом от старшего суперинтенданта Управления уголовных расследований, который просил её дать показания в суде через три дня. После обеда того же дня к ней приехал королевский барристер и задал ряд вопросов, чтобы подготовить её к даче показаний.

Наступил третий день после ареста Клэпхема. Софи не только не видела Мика, но даже не получила от него хоть какой-нибудь коротенькой записочки. Неспособная выдержать всё это в одиночку, она излила душу тётушке, признавшись, что любит Мика, но что тот не хочет на ней жениться. Придя в себя от изумления, что Софи любит инспектора, Вайолет отказалась, однако, поверить, что Данбар не испытывает ответного чувства к её племяннице.

— Он не Чарльз, дорогая. Верь в него хоть немножко.

Но Софи не могла. Если он не порвал с ней, то почему не приехал? Вайолет заметила, что он, возможно, слишком занят.

— Слишком занят, чтобы послать записку? — возразила девушка, и миссис Саммерстрит не смогла придумать, что на это ответить.

Однако были и другие люди, которые с радостью появились в доме на Милл-стрит. Её мать и сестра прибыли с визитом. Агата потребовала ответа, почему той ночью Софи покинула бал таким необычным образом. Она также сообщила, что уже отчаялась и оставила надежду на то, что её младшая дочь когда-нибудь выйдет замуж.

Быстрый переход