— И что? Я должен от нее отказаться, чтобы снять с себя подозрение? — он перевел на нее равнодушный взгляд. — Вы лично считаете, что квартира — повод для племянника, у которого, кроме дяди и бабушки, вообще нет никого на свете, убивать этих людей?

— А почему вы всем говорили, что ваш дядя скончался от сердечного приступа? — Вадим вернулся к жизни и взял следствие в свои руки. Но ненадолго.

Ляхин отпустил ему очередную порцию презрения и процедил:

— Чтобы избежать этой вот сцены. Я же не идиот. Когда милиция не может отыскать настоящего преступника, хватают всех мало-мальски подозрительных. А разве не подозрителен тип, у которого этот самый убийца только что зарезал родного дядю?

Заявление повергло Терещенко в длительную кому.

* * *

— Какой странный парень, — потом признался он, уже топая по пустынному коридору. — Никогда не встречал ничего подобного. Такое ощущение, что он знает все правила следствия и точно уверен, что никто ему ничего не может сделать.

— Но ты действительно не смог, — пожала плечами Алена. — Тебе же пришлось его отпустить.

— Еще бы! — Вадим даже побледнел от обиды. — Весь театр сбежался его выгораживать. Да Ганина никто так не защищал, как этого «бедного мальчика», — он передразнил ноющий голос Натальи Прощенко, которая умоляла за Ляхина, как за родного сына.

— Наверное, потому что он сирота…

— Я еще разберусь в этом сиротстве! — сурово пообещал Терещенко. — Родители погибли в автокатастрофе, дядю зарезали — какое фатальное невезение!

— Не будь циником, — она положила ему руку на плечо. — Такое иногда случается.

— Да, но не дважды за столь короткий срок. И мне не нравится поведение этого Ляхина. Мне не нравится атмосфера в театре. Мне вообще все в этом деле не нравится! Два месяца копаемся с этими чертовыми убийствами и ни на шаг не продвинулись к разгадке. Я чувствую, что тут все виноваты и все покрывают друг друга. Какое-то белое братство, чтоб его!

— Белое братство?! — Алена замерла на секунду. Что-то легкое коснулось ее сознания. — Белое братство, — повторила она, растягивая слова.

— Вот именно! Белое или скорее желтое братство — братство сумасшедших! Прикрыть бы всю эту театральную лавочку! — зло процедил Вадим.

— Попахивает диктатурой, не находишь? — усмехнулась Алена по инерции, потому что голова ее в этот момент была загружена переработкой совсем другой информации.

— Плевать, чем это пахнет. Сегодня же поставлю вопрос перед Горынычем о частичном закрытии театра.

— Как ты это себе представляешь?

— Пока никак, — он растерялся.

— Мне кажется, что убийств больше не будет, — неожиданно и уверенно изрекла Алена, чем совершенно деморализовала Вадима.

Он тихо выдохнул:

— Почему?

— Видишь ли…

Объяснить ему она не успела. В глубине коридора послышались дикие вопли Людомирова, возня и нарастающий гул. Вскоре показалась толпа, еще недавно так рьяно выступающая в защиту Ляхина, — актеры в костюмах, рабочие в замусоленных комбинезонах, сотрудницы бухгалтерии. Замыкали процессию гуру с Палычем — их подозрительно качало из стороны в сторону. В центре толпы Борик с Леликом под руки тащили брыкающегося Людомирова. Приблизившись к Алене и Вадиму вплотную, процессия остановилась.

— Принимай товар! — гордо произнес Борик и толкнул своего пленника к следователю.