– Я  тоже. Но мне нужно все обдумать. Наш план требует вложений, мне придется подбирать психотерапевтов, медсестер и врачей, придется искать людей, которые захотели бы доверить мне своих детей. А с какой стати им, собственно, хотеть этого?

Но на самом деле Саманта говорила в основном с самой собой. А еще через пару мгновений эти рассуждения прервали Чарли и Мелли, которые буквально засыпали Джоша вопросами про ранчо.

Воскресенье наступило слишком быстро, и утром, когда настала пора прощаться, все сожалели, что нужно уезжать. Джош прямо‑таки горевал; перед отъездом Сэм в аэропорт он схватил ее за руку, и на его лице была написана целая тысяча вопросов.

– Ну, как? Ты сдержишь свое обещание?

Джош понимал, что иначе он больше никогда не увидит Саманту. А он не мог этого допустить! Он хотел помочь ей обрести себя и устроить ранчо для особых детей. В последние дни Джош почувствовал, что Сэм страшно одиноко и больно.

– Я еще не знаю, Джош, – честно ответила Саманта. – Мне нужно кое‑что разузнать и обдумать. Я обязательно сообщу, как только приму решение.

– А когда это может быть?

– Вам что, другуео работу предложили? – встревожилась Саманта.

– Если бы я ответил «да», – усмехнувшись, сказал Джош, – тебя бы это побудило согласиться?

Сэм в ответ рассмеялась:

– Вот хитрец!

Он посерьезнел.

– Я просто не хочу, чтобы ты отказывалась от этого ранчо.

– Я тоже не хочу, Джош. Но я так мало разбираюсь в сельском хозяйстве… Помоему, мне стоит заниматься только тем, о чем мы с тобой тогда говорили.

– Так почему бы не заняться?

– Дайте мне как следует подумать.

– Ладно, думай. – Он наклонился, стиснул Сэм в медвежьих объятиях и попрощался с Чарли, Мелли и тремя их сыновьями.

Они махали ему, пока он не скрылся из виду. Обратная дорога, в отличие от путешествия на ранчо, была очень спокойной. Мальчики утомились и были разочарованы тем, что приходится возвращаться в Нью – Йорк. Чарли и Мелли то и дело клевали носом, а Сэм все время, пока они добирались домой, напряженно думала. Ей было о чем подумать, ведь предстояло решить, справится ли она с поставленной задачей, хватит ли денег, вырученных за продажу скота, на переоборудование ранчо, и нужно ли ей это. Действительно ли она готова бросить налаженную жизнь в Нью – Йорке? Саманта была настолько поглощена обдумыванием своего решения, что по пути домой почти не вспоминала про Тейта.

Она простилась с Чарли и Мелли в вестибюле дома и скрылась в своей квартире, где засела за какие‑то записи.

Наутро, когда Чарли постучался в дверь ее кабинета, вид у Саманты по – прежнему был озабоченный.

– Ну что, наездница, ты решилась?

– Тсс, – она приложила палец к губам и жестом пригласила Чарли войти. В агентстве никто не знал про этот замысел, и ей особенно не хотелось посвящать в него Харви. Пока она не уверена, ему ничего не следует знать.

– Так что ты собираешься делать, Сэм? – Чарли развалился на диване. – Знаешь, что я бы предпринял на твоем месте?

– Нет, – Сэм старалась говорить грозно, однако Чарли всегда удавалось ее рассмешить. – Я хочу принять решение самостоятельно.

– Умница. Только не соверши ошибки: не надо ничего рассказывать маме. А то она, наверное, упечет тебя в сумасшедший дом.

– И вероятно, будет права.

– Вряд ли. Во всяком случае, если тебя и отправят в дурдом, то не за это. – Он улыбнулся Саманте и сел прямее как раз в ту мшгуту, когда на пороге появилась секретарша Харви.