Следователь нахмурился:

— Из-за жары я распорядился похоронить труп во временной могиле. Боюсь, состояние его таково, что обнаружить еще какие-либо улики практически невозможно.

— Вы убеждены, что это именно Мэри Роджерс? Сомнений быть не может? Я понимаю, тело сильно обезображено…

— Уверен. Все указывает на то, что это именно она; кроме того, тело опознали.

— Судебный клерк и бывший ухажер Кроммелин?

— Да, мистер Кроммелин. Они с другом видели тело, когда я проводил первичный осмотр.

— Что за друг?

— Джентльмен, представившийся как Арчибальд Пэдли, тоже бывший жилец меблированных комнат и судебный клерк.

— Что делали и говорили эти два джентльмена?

— Там собралась толпа зевак. Они протолкались сквозь нее, чтобы взглянуть на тело поближе. В какой-то момент мистер Кроммелин заявил моему коллеге, Гилберту Мерритту, мировому судье округа Гудзон, что они, как это ни прискорбно, могут установить личность покойной. Однако, рассмотрев труп поближе, мистер Пэдли отказался от своих первоначальных утверждений. А Кроммелин преклонил колени, осторожно взяв руку девушки. Спустя несколько минут на глазах его выступили слезы. «Я знаю ее, — заявил он. — Уверен, что знаю! Это Мэри Сесилия Роджерс, и, боюсь, известие о смерти девушки убьет ее мать».

— Именно так он и сказал?

— Да, в точности так.

— И вы на основании его свидетельства установили личность погибшей?

— Я бы предпочел, чтобы ее опознал кровный родственник, но, честно говоря, тело было в ужасном состоянии, хоть и пролежало в воде относительно недолго. На жаре оно стало так быстро и сильно разлагаться, что я побоялся подвергать мать подобному испытанию. Миссис Роджерс — дама весьма преклонных лет и, вероятно, немощна. Кроме того, тело будет гнить дальше — и улики исчезнут прежде, чем их увидит кто-либо еще.

— Например, следователь округа Нью-Йорк?

Доктор Кук скромно улыбнулся и пожал плечами. Его голубые глаза заблестели.

— Как вам будет угодно.

— Значит, вы надеетесь, что за это расследование возьмется нью-йоркская полиция?

— Мое начальство не хочет брать дело под свою ответственность. В конце концов, жертва жила в вашем городе, главный констебль. Волны принесли ее тело в Нью-Джерси, но преступление скорее всего произошло на вашем участке — и вы, вероятно, не станете этого отрицать. Да и кто сумеет лучше, чем вы, сэр, добиться того, чтобы человек, совершивший это жестокое преступление, получил по заслугам?

Глава 5

Мозговой центр города

У Старины Хейса была дочь — единственный ребенок, оставшийся в живых. Четверо сыновей умерли во время свирепой эпидемии желтой лихорадки 1822 года. Его любимая младшая дочь, Мэри Ольга — хотя родственники и друзья называли ее просто Ольгой, — была ненамного старше мисс Роджерс, а посему убийство последней он воспринял особенно остро. У Сары, его жены, в прошлом январе случился приступ аритмии. Она только что приготовила обед, села за стол — и вдруг упала, потеряв сознание. Очнулась почти сразу, но после припадка у миссис Хейс начали отказывать органы, и через три дня возлюбленная подруга покинула Джейкоба навсегда. Нетрудно понять, что с тех пор дочь стала отцу еще дороже, чем прежде.

Обычно Хейс не позволял себе проявлять эмоции во время расследования. Он с самого начала ничего не мог изменить. Когда сыщику сообщили о повторном исчезновении девушки, она уже была мертва.

И все же тягостное чувство вины овладело констеблем.

Еще во время первого исчезновения Мэри Сесилии Роджерс начальник полиции собрал о ней кое-какую информацию.