Очень и очень много. Последняя картина Листова ушла за пятьдесят тысяч евро, но тогда он был еще жив. А после смерти художника цена на его творения взлетает до небес. Так сколько же? Пятьдесят тысяч? Сто? А может, миллион? Все зависит от прессы, о Листове последнее время писали много и охотно. Скандал с незаконнорожденной дочерью, которую художник признал перед самой смертью, только на пользу. Коллекционеры не поскупятся, если будет оглушительный пиар.

Но это решать наследнику: продавать или не продавать портрет. Она, Нелли Робертовна Листова, не имеет на картину никаких прав. Но именно она, несмотря на возможность выручить солидную сумму, никогда не стала бы продавать портрет в розовых тонах. Потому что это лучшая картина Эдуарда Листова, несмотря на его последующий оглушительный успех, пейзажи, проданные за огромные деньги, восторги критиков, хвалебные статьи в прессе. Все началось с этого портрета, и выше Эдуард Листов так и не поднялся. Увы!

Нелли Робертовна никогда и никому об этом не говорила, только себе, оставаясь наедине со своими мыслями. Она до сих пор понять не могла, что же тогда произошло там, в провинции? Что это было? Озарение? А потом что случилось с Листовым?

Судьба этой гениальной картины не ясна. Так что же? Неужели ей предстоит осесть в частной коллекции, стать банальным вложением капитала?

«Прибываю двадцать второго июня…» Какая ты, Мария Кирсанова?

Красный

Отъезд

…– Грибочки-то, грибочки солененькие не забудь, Марусенька! Ба! А яблоки моченые? Не положили ведь!

– Да не суйся ты со своими банками, мам! Нужны они мне? В Москву еду!

– Родне гостинец передашь. Не с пустыми ж руками ехать?

– Обойдутся. Пока, мам, как приеду, отобью телеграмму.

– Ты мне лучше позвони, Марусенька. А ежели какие сомнения будут, я приеду.

– Это еще зачем?! Сиди здесь. Все, что могла, ты уже сделала. Ну, пока. Не надо, не ходи за мной в вагон… Ма! Я же сказала: не ходи! Господи, и этот здесь! Вовка! Ты зачем на вокзал притащился? Вот олух царя небесного! Не хватало еще, чтобы все мои парни меня провожать пришли! Пока со всеми расцелуешься – жизнь пройдет!

Это шоу с интересом наблюдали все пришедшие в тот июньский день на железнодорожный вокзал: Мария Кирсанова уезжает в столицу, по слухам, за огромным наследством. Эту девушку знал весь город, настолько она была яркая, заметная. Одевалась всегда броско, еще учась в школе, красила волосы в какие-то немыслимые, феерические цвета, чем до смерти раздражала учителей, и вообще «была неуправляемой». Говорила Маруся всегда громко и нарочито грубовато. Все были в курсе ее авантюрных выходок, за ней бегали самые завидные женихи, из-за нее частенько случались драки на ночных дискотеках. Вслед девушке, покрутив пальцем у виска, говорили многозначительно: «Что поделаешь, дочь художника!»

Вызвавший Марусино недовольство высоченный веснушчатый Вовка даже не решился подойти к пятому вагону, стоял поодаль, смотрел с тоской, как его любовь уезжает покорять столицу. Сердце подсказывало несчастному Вовке, что плакала его мечта жениться на Марусе, перевезти ее к себе вместе с мольбертом, красками и холстами. «А потом дети пойдут, – мечтательно думал Вовка, – и она успокоится. Зато с ней никогда не будет скучно». И в этом он был на сто процентов прав.

Рано или поздно это должно было произойти: маленький провинциальный городок стал для Марии Кирсановой больно уж мелковат. Вовка молча страдал, глядя, как его красавица торопится отбыть в столицу.