|
Думает, что это хулиганы, и, пожав плечами, кладет трубку на место. Через минуту снова звонок: «Ту ти, ту, ту, ту». Снова думает, что хулиганы, и бросает трубку. Сверху спускается посыльный, администратор ему говорит: «Слушай, уже в который раз беру трубку, а там только «ту ти, ту, ту, ту». Посыльный говорит: «Русские в гостиницу селились?» – «Селились». – «Ну вот: два чая в двести двадцать второй». Ха-ха-ха! А ты, чего не смеешься?
– А чего смеяться-то? – Господи, ну, тупой! «Ту ти, ту, ту, ту» – это на никаком английском два чая в двести двадцать второй номер. Ту – это два. Ти – это тиа, чай то есть. Ну? Смешно? – Не-а. – Да-а. Вот о чем с тобой говорить? Ты хоть в школе-то учился? Не-а. А у нас преподаватель английского был такой лапочка! Мы занимались дополнительно. Все, чему учат красивые мужчины, я запоминаю влет, такой уж характер. Вот и с инлишем ноу проблем… Слушай, кажется, к большой станции подъезжаем? – Черт! Забыл! Я же на работе! Ладно, побегу. – Пойти, что ли, воздухом подышать? Долго стоим? – Минут десять. – Выходить, заходить. Причесываться надо… Лень! Тут останусь. Проводник убежал, а она со вздохом закрыла дверь купе и посмотрела в зеркало. Поправила волосы, зевнула. Еще целых шесть часов ехать, а этот парень теперь вряд ли отстанет! Туповат оказался, скучно. Сказать, что ли, что спать очень хочется, и выставить его за дверь? И тут она услышала деликатный стук. На проводника не похоже, он здесь же как хозяин себя ведет. Кого еще черти принесли? Попутчики? Наконец-то! – Да! Не заперто! Войдите! – Не помешал? Дверь открылась, и она даже растерялась слегка. Чего с ней, Марией Кирсановой, отродясь не бывало. Но тут она увидела ТАКОЕ… То есть ТАКОГО! Парень был настолько хорош, что у нее дух захватило. И одет совсем не так, как одевались мужчины у них в провинции. А как ему все это шло! Светлые брюки и рубашка лазоревого цвета. «У нас бы сказали: вырядился как педик». Маруся никогда бы не подумала, что такие мужчины ездят в поездах! Только самолетом, Москва – Париж – Лондон! – Входи… те. – Спасибо. А с вещами можно? – Вы что – сюда?! – Пятое купе, я не ошибся? – Блондин заглянул в билет, который держал в руке. – Нет. То есть да. Это действительно пятое купе. – Вот и замечательно! – Он легко закинул на верхнюю полку свою сумку и закрыл дверь: – Не возражаете? – Нет. У вас же билет. – Вот именно. Он сел, окинул ее ласкающим взглядом и улыбнулся. Она совсем поплыла. В висках застучали молоточки, а живот отчего-то превратился в гелевый воздушный шарик. В нем образовалась сладкая пустота. Марусе казалось, что она вот-вот воспарит под самый потолок. – До Москвы едете? – все с той же улыбкой спросил блондин. – Да. – Слова как будто в горле застряли. Надо сначала в себя прийти. – Я тоже до Москвы, а поскольку нам вместе ехать, то разрешите представиться: корнет Оболенский. Блондин слегка нагнул красивую голову, отчего на лоб картинно упала прядь волос. У Маруси было ощущение, будто она смотрит по телевизору фильм. В главной роли дуреха-провинциалка Машка Кирсанова. «Рот закрой! – мысленно велела она себе. Не про тебя товар. Хотя…» Она кокетливо взглянула на блондина: – Какой корнет? Не поняла? – Фамилия моя такая: Оболенский. Эдуард Оболенский. Совсем как в песне. |
