— Оставь ня-мууня (кошачий бог) в покое! — сразу подорвалась Химари.

Теперь дамы поменялись ролями. Сидзука что-то шипела мне на ухо, а бакэнэко пыталась оторвать ее от меня. Бедная футболка трещала по швам. Но как лоли ни старалась, смысла в змеином шипении для меня не угадывалось.

— Кому нужен твой паскудный язык? Незачем милорду с гадами ползучими общаться!

— Будто от блохастых комков шерсти есть польза!

Меня мотали из стороны в сторону словно тряпичную куклу. Елозили, прижимались мягкими местами. Неожиданно Сидзука ослабила схватку и грустно вздохнула:

— Серпентарго — магический змеиный язык, и раз у тебя нет к нему дара, то и учить бессмысленно.

Девочка наконец слезла, и мне дали сесть. Химари вручила мне новую чашку чая. Попивая напиток, я пытался собраться с мыслями:

— Вы хотите сказать, что у меня есть дар понимания кошачьего языка?

— Истинно так, ня-мууня (кошачий бог)!

— Не называй меня так. Какой из меня бог? Так, про серпентарго я кое-что слышал…

— Владеющих серпентарго зовут змееустами, нано.

— А тех, кто разумеет нэкотарго, нэкоустами кличут, — добавила донельзя радостная Химари. — Почему вы раньше не признавались, милорд?

— Э-эм… я думал, мне мерещится. Да и каких-то связных предложений на кошачьем от тебя не слышал раньше.

— Я знала! Знала, что вы — моя судьба, нялорд!

— Давай успокоимся для начала, и разберемся во всем.

— А скажите что-нибудь на нэкотарго. Пожа-алуйста, ня (пожалуйста)!

— (У тебя получился вкусный чай), — на удивление легко произнес я на кошачьем наречии.

— Хсши-кс-с-с-сх! — судя по интонациям, Сидзука грязно выругалась.

Химари же пребывала в эйфории, ее кошачьи ушки возбужденно подергивались.

— А почему нэкотарго? «Серпен» — это ведь с латинского, да?

— Измельчало кошачье племя, милорд. Только у нас в Японии остались самые сильные нэко!

Сдается мне, это местное название, ну да ладно.

— И кто разговаривает на данном языке? Тигры, львы?

— Нет, милорд. Крупные на львином языке лопочут. Гордые, считают ниже своего достоинства говорить на нэкотарго. Большие размером, но слабые. Тягаться силой с бакэнэко не могут, — фыркнула Химари, показывая свое отношения к собратьям.

— Домашние кошки тоже разговаривают на нэкотарго?

— Верно. Только неразумные нэко знают с десяток общих слов от силы.

Подумав, я позвал в комнату Кайю с Айей, которым задал вопрос:

— Скажите, мои предки были нэкоустами?

Фугурумо йоби и бровью не повела, отрицательно помотав головой, а вот физиономия дзасики-вараси была более чем красноречива:

— Амакава-сама, чай на особых травках завариваете?

— Значит, это я такой особенный? — задумчиво почесал я подбородок, не обращая внимания на подколки. Видимо, способность мне дарована за то, что в прошлой жизни нравились усатые прохвосты, и всегда был добр с кошками, пару раз даже защитил от хулиганов. Я перевел свой взгляд на Химари, которая сразу оживилась от моего внимания. Теперь становится немного понятен мой «выбор». Знал ли дед об этом? Вряд ли. Скорее всего, прежний Юто не был нэкоустом, иначе я бы что-то помнил из его воспоминаний.

Слухи быстро облетели поместье. Агеха прокомментировала новость:

— Так вот почему после приема твоей крови мне чудилось, будто кошаки дворовые что-то говорят. Эй, не смотри на меня так.