— Ох, здрасьте… — мямлит она, совершенно растерявшись. Вот и чудненько. Я немедленно набрасываюсь на неё с объятьями, пользуясь этим, чтобы шагнуть за калитку.

— Мне так важно с вами познакомиться, — тараторю я. — У нас на Земле принято знакомиться с родителями мужа ещё до свадьбы, чтобы получить их одобрение, но, увы, мы с Азаматом никак не могли навестить вас до свадьбы, и это меня очень расстроило!

Кажется, ошибок я нагородила вагон и маленькую тележку. Интересно, сколько процентов она понимает из моей восторженной болтовни.

— Ох, — снова говорит несчастная старушка. — Вас же в дом пригласить надо, а у меня там неприбрано….

Я на это быстро и безграмотно отвечаю в том смысле, что дом матери всегда прекрасен, в каком бы состоянии он ни прибывал, и что я девушка со скромными запросами, и что раз уж мы без объявления прибыли, то и в мыслях не имеем требовать порядка в доме. После этой тирады я тайком кошусь на Азамата, который обошёл нас сбоку, чтобы стоять против света. Он закрывает рот рукой — жест, у муданжцев означающий «ну ты и заливаешь!»

Матушка однако поддаётся на мои косноязычные уговоры и, закрыв калитку обратно на щеколду, ведёт нас к дому по скрипящей тропинке.

— А про одобрение родителей — это правда? — шёпотом спрашивает у меня Азамат на всеобщем.

— Была когда-то, — так же отвечаю я.

Мы поднимаемся по слегка присыпанному снегом крыльцу, при этом я подаю бабуле руку для опоры, чем, кажется, окончательно её до