— Так это шантаж? Если я не соглашусь выйти за тебя замуж, ты разрушишь мой семейный бизнес?

— Твой семейный бизнес уже разорен, Кейт. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше. Любой инвестор, включая меня, просто лишит компанию всех оставшихся активов, а затем продаст ее одной из крупных корпораций. Очевидно, они откажутся от названия, закроют фабрики, объединят то, что осталось от бизнеса, со своими собственными брендами.

— Нет!

— Я так и думал. Тогда, похоже, я твой единственный шанс.

Отведя взгляд, Кейт глубоко вздохнула. Она оглянулась на крошечный захламленный кабинет с низким потолком и облупившейся краской.

— Так что это за обстоятельства? — Кейт попыталась стряхнуть с себя оцепенение. — Зачем тебе жена?

— Я объясню. Но не здесь. Это место меня угнетает.

— Добро пожаловать в мой мир, Никос!

— Пошли, — нетерпеливо махнул он рукой. — Я найду место, где подают приличный кофе.

Никос выбрал местом встречи старомодное греческое кафе в соседнем переулке. Усадив ее в одну из кабинок, он заказал им обоим кофе, не удосужившись спросить Кейт, чего она хочет.

Дождавшись, пока официантка принесет их заказ, Кейт снова начала свой допрос:

— Итак, что все это значит?

Она решила идти напролом.

— Ты помнишь Филиппа?

— Да, конечно, — быстро ответила Кейт. — Твой друг в Агиа-Лукии.

— Он умер. Два месяца назад.

— О! Мне очень жаль это слышать.

Никос пожал плечами.

— Что случилось?

— Передозировка, — сухо продолжил Никос. — Он занимался самолечением.

— Мне очень жаль, — повторила Кейт, вспомнив неловкого молодого человека, которого Никос представил ей тем летом на Крите как своего «гениального нового делового партнера».

— Я знаю, что вы были хорошими друзьями, — сказала она.

— В любом случае… — Овладев собой, он снова повернулся к ней. — У Филиппа есть младшая сестра София.

— Да, я помню, — сказала Кейт. — Сколько ей сейчас лет?

— Пятнадцать.

— Это, должно быть, ужасно для нее. Разве ты не говорил, что их родители некоторое время назад погибли в автокатастрофе?

Никос кивнул.

— Значит, она совсем одна. Бедная София.

— Только вот она не бедная. Когда она достигнет совершеннолетия, она унаследует почти все состояние Филиппа.

— Я не имела в виду ее финансовое состояние. Я хотела сказать, что…

— Я знаю, что ты имела в виду. — Грубо прервав ее, Никос скрестил руки на груди. — Но из-за своего богатства София нуждается в защите. Есть люди, которые уже пытаются заполучить ее деньги. Ей, может быть, сейчас все равно, она сильно горюет, но я волнуюсь. — Его плечи напряглись. — Вот почему я обратился в суд с просьбой стать ее законным опекуном.

— Ее опекуном? — Кейт не могла скрыть своего удивления. Она уже видела, как с Никосом произошла трансформация, и он превратился из непринужденного любовника в энергичного бизнесмена. Но она не могла представить его в роли опекуна!

— Но что ты знаешь о воспитании девочки-подростка?

— Это тебя не касается. Важно то, что я смогу защитить ее состояние, разумно вложить его для нее, пока она не станет достаточно взрослой, чтобы понять, что она хочет с ним делать.

Кейт провела пальцем по крошкам сахара на столешнице, представляя, что, должно быть, чувствует София.