Какое-то время бродил по торговому центру, наслаждаясь возможностью прогуливаться где угодно без толпы неизменно маячивших за спиной телохранителей, которые сопровождали его с тех пор, как эксперименты с путешествиями во времени стали достоянием общественности. И чтобы не стать мишенью для террористов и сумасшедших, пришлось обзавестись профессиональной охраной. Чак не пожалел усилий, чтобы и самому научиться неплохо защищать себя, в результате обрел привычку постоянно поглядывать в витрины и зеркала магазинов, чтобы убедиться в отсутствии слежки.

Хотя наверняка за ним никто не следит. В этом году, в это время никто не обращал внимания на чертового доктора Чарльза Делиа Крока. Вот и славненько.

Сегодня утром Чак купил билет на сеанс в 11:30, на фильм, название которого даже не запомнил, потому что нахлынули воспоминания – новые двойные воспоминания – первого знакомства с Мэгги Уинтроп не на вечеринке компании, а в маленьком ресторанчике в Скотсдейле.

Поначалу картинка вырисовывалась довольно смутно, так что пришлось напрячься, чтобы ясно представить ту встречу, но все по-прежнему скрывалось в тумане, пока он не вспомнил поцелуй. Те сладостные ощущения преподнесли всю сцену целиком в ослепительной яркости. Потом всплыл и разговор с Мэгги, почти слово в слово.

Чак не удосужился досмотреть фильм, просидев все это время в темном зале с закрытыми глазами, воспроизводя в голове второй безумный поцелуй, снова и снова, пытаясь встряхнуть рассудок, смакуя все произошедшее семь лет назад.

Сбывшееся всего лишь несколько часов назад.

* * * * *

И вот теперь Мэгги стоит рядом, в нескольких дюймах, и не надо больше полагаться на воспоминания. Чак скользнул взглядом по манящему рту, она пытливо посмотрела ему в глаза. Затем улыбнулась, совсем чуть-чуть, и он понял, что Мэгги тоже думает о том невероятном поцелуе.

– Это был ты, да? – прошептала она.

– Да. Это был я, – кивнул Чак.

Мэг затаила дыхание, вновь очарованная, так же, как сегодняшним утром, а он склонялся все ближе и ближе, пока не накрыл ее рот губами и не поцеловал.

Неспешно, нежно, почти благоговейно.

Затем притянул ближе, крепко прижал к себе и уткнулся лицом в густые волосы.

– Последние семь лет я буквально умирал от желания прикоснуться к тебе.

– Чак…

Мэгги подняла голову, взглянула на Чака и тут же позабыла, что хотела сказать. Огонь в его глазах усиливал сокровенную интимность их объятий. Он ее хочет. Плохо. Неизвестно откуда, но Мэгги точно знала, что это не к добру.

Но когда Чак опустил голову, чтобы снова поцеловать, Мэг откликнулась жадно, отчаянно и, встав на цыпочки, ринулась навстречу. Еще теснее прильнула к нему и пробежала пальцами по невероятно мягким волосам. Все ее чувства, казалось, взорвались, она целовала мужчину пылко и глубоко, словно эмоции, взбаламученные в последние несколько дней, сплелись воедино и выплеснулись наружу, требуя понимания.

Понимания и признания.

В жизни Мэгги случались полноценные сексуальные игры, но гораздо менее увлекательные и уж точно менее впечатляющие, чем этот единственный поцелуй.

Чак отпрянул, тяжело дыша, отодвинул Мэг на расстояние вытянутой руки, на лице явно читались тревога и восторг, словно он сумел проникнуть в ее горячечные мысли.

– Господь всемогущий, – выдохнул он.

Посмотрев в блестящие глаза, Мэгги поняла, что этим поцелуем зашла слишком далеко… чересчур явно выказала свои чувства. И от того, что Чак тоже оплошал, легче не стало.

– Это было ошибкой, – сказал он.

Мэгги высвободилась из сильных рук, чтобы он не увидел явного разочарования на лице.

– Да, – кивнула она. – Наверное, ты прав. Большой ошибкой.

Конечно, он прав. О чем она думает? Что вытворяет?

Последнее, что ей нужно в этой жизни – связаться с человеком, которому понадобилось семь лет, чтобы признаться в ненависти к морковному пирогу.