– Но ведь этой же команды нет!

– Зато есть мое видение мира! – лязгнул своей невозмутимостью Семен Семеныч.

Спор этот так ничем и не кончился. Впрочем, если Семен Семеныч остался непоколебим в своем отношении, то спрашивающий все-таки усомнился в корректности своих вопросов.

Тот ему нравился.

После этого он застрелился.

– Но как донести другим эту мысль, не обучая? – озадачился Семен Семеныч. – Нельзя же учить, что нельзя учить…

И от невозможности преодолеть сию дилемму в отчаянии Семен Семеныч застрелился.

А с какой стати?..

«Чем отличается вода от молока? А молоко от кефира? А кефир от воды? Что такое отличие? Отличие всегда основано на критерии… Но что имеет право быть критерием?»

Говорят, что, когда это вопрошание Семен Семеныча дошло до своего предела, он стал одним сплошным вопросом, а затем пробудился и решил все остальные загадки.

Когда, уже потом, его ученик спросил у Семен Семеныча:

– Так что же, кефир отличен и от молока, и от воды консистенцией? Разве это критерий?

– Это молоко и вода отличны от кефира консистенцией, – ответил ему с улыбкой просветленный Семен Семеныч.

В ученике в этот момент родился благословенный вопрос: «Что имеет право быть критерием?»

– Земля имеет шарообразную форму и поражает нас своей гармонией, следовательно, это оптимальная форма существования, поэтому мы должны добиваться «ошарообразивания» жизни любым путем, чтобы достичь оптимума; значит, цикл – единственно правомерный путь построения жизни, потому что его проекция на две оси даст круг, а на три, соответственно, шар.

Лектора внимательно слушали, а тот в этот момент думал буквально следующее: «Надо же, так логично и такая ахинея!»

«Если есть мир, и я его сознаю, я мыслю. Если мне нравятся эти мысли, я философствую. Если я насаждаю их, я становлюсь философом. Как избежать этого, если я хочу поделиться с другим теми мыслями, которые мне нравятся?»

Логика не давала ответа, и Семен Семеныч застрелился.

Семен Семеныч подошел к профессору в перерыве:

– Господин профессор, мне придется не согласиться с вами относительно утверждения, что «абсолюта не существует», потому что абсолюта не существует…

– Вот болван! – сетовал он сам на себя.

Семен Семеныч вернулся на кухню, вытер чашку, сменил блюдце… Как будто ничего и не было! Но знаете, о чем он постоянно думал потом?

Он думал: «Но я-то знаю, что это было!»

Вот Семен Семеныч и застрелился…

– Вы когда-нибудь собирались приготовить глазунью? Вот вы разбиваете яйцо, смотрите, как оно вытекает, ложится на сковородку… И вдруг – бац! – желток расплывается…

– Да, – недоуменно отвечали спрашивающие.

– Так чему же вы удивляетесь?! – удивился Семен Семеныч, скрывая явное свое удовольствие от столь ясного и доходчивого, как ему казалось, изложения сути вопроса.

Чуть позже, анализируя это свое изложение сути вопроса, Семен Семеныч пришел к выводу, что причина всех человеческих бед в яйцах, осознал безвыходность сложившегося положения вещей и застрелился, чем доказал, как ему теперь казалось, собственный вывод.

– Я не обижаюсь на него, – говорил Семен Семеныч сетовавшим по этому поводу близким, – я ему сочувствую, но не нелепым сочувствием с ущемленной гордостью внутри, нет.