А Дмитрий, он же Григорий?

Мог и он узнать среди приветствующих его на престоле прошлых знакомцев. Такого ему следовало ожидать постоянно. И, возможно, не только душевные силы, но и горечь взаимного обмана сдержали «чрезмерную радость».

Так или иначе, он держался с подобающим достоинством, не заискивал милостями перед вестниками победы, а лишь простил их и повелел ратям идти на Орел.

Так волей Басманова противостояние решилось окончательно. Еще первого мая Дмитрий подписывает письмо Мнишеку титулом — царевич, четырнадцатого он твердо впервые ставит подпись — царь! И хотя Федор еще жив и даже не свергнут, дни его сочтены, ему суждено пробыть на троне меньше двух месяцев, трагедию его можно сравнить разве что с трагедией Ивана Антоновича…

Девятнадцатого мая «истинный царь» выступает на Москву.

По пути он осматривает развалины Кром, чтобы отдать должное героизму защитников, которые, на шесть недель сковав силы Бориса, не просто спасли Путивль, но выиграли время, необходимое для политического выбора страны.

Целый месяц длится путь, который теперь можно назвать и триумфальным. Одно за другим поступают сообщения о переходе русских городов под власть царя Дмитрия. Даже из дальней Астрахани, тогдашнего самого южного государственного рубежа, привезли в цепях воеводу, родственника Годуновых.

Правда, горстка непримиримых противников «вора» пыталась удержать Орел, но в новой обстановке, разумеется, тщетно…

Под Орлом Дмитрия встречают ведущие лица кромских событий: старые доброжелатели — Салтыков и Шереметев, развязанный из самовольного плена Василий Голицын и главный герой, вчерашний непримиримый противник — Басманов.

Встреча с Басмановым особо знаменательна. Именно ему был обязан Дмитрий первыми поражениями и ему же окончательной победой. Отныне прошлое забыто навсегда. Оба молоды, храбры и не просто находят общий язык, судьба связывает их крепче. При встрече Басманов дает клятву умереть за нового царя.

Думал ли он, что через год клятву придется исполнить?

Наверное, нет, однако клятве не изменил, когда час пробил.

Отдавая себе отчет, кому служит, с кем связал свою судьбу.

В отличие от многих, наивных и лицемеров, Басманов не тешил себя самообманом. Когда-то он обозвал Дмитрия разбойником, теперь признал царем. Но никогда не считал сыном Грозного. «Истинным» царем для Басманова Дмитрий стал потому, что он счел его «лучшим» для русского государства, а не потому, что тот находится в родстве с извергом. Это важно.

Другие думали по-разному, хотя общий хор и пел, что царь истинный. И не только люди темные.

Маржерет, например, писал:

«Мать и вельможи, Романовичи, Нагие и другие, угадывая Борисово намерение, старались всячески спасти младенца, для чего надлежало на его место взять иного, а Дмитрия воспитывать тайно».

Маржерет верит? Во всяком случае, наемнику, сменившему хозяина, не мешает ему услужить.

Но некоторые его собратья по шпаге, занудливые немцы все еще доискиваются истины. Может быть, это входило в их кодекс чести? Смущала служба не благородному царевичу, а самозванцу?

Подвыпивший Басманов в конце концов вынужден был внятно и четко растолковать им суть проблемы:

«Вы, немцы, имеете в нем отца и брата, молитесь о счастии его вместе со мною. Хотя он и не истинный Димитрий, однако ж истинный государь наш, ибо мы ему присягали и не можем найти царя лучшего!»

Да, за кулисами хора вопрос «настоящий или нет?» дебатировался постоянно.