А она и не подозревала, что ему для полного счастья необходимо общение с более опытной, незаурядной женщиной.

«Как я могла быть настолько глупой, чтобы думать, будто папа нуждается лишь в книгах и документах, которые не могут ни дышать, ни разговаривать?» — упрекала она себя.

Он сам был настолько интересной личностью, что не следовало удивляться интересу женщин к нему.

Если он влюбился в Терезу, значит, и Тереза влюбилась в него.

Думая обо всем этом, Урса подсчитала, что ее отец на десять или пятнадцать лет моложе его друга, ван Бергена.

Теперь она вспомнила, как отец говорил, что ему нравится бывать у ван Бергенов, и отмечал, что хозяйка дома очень внимательна к нему и хороша собой.

«Как я могла не понимать, что после смерти мамы папа очень одинок? Ведь я еще слишком молода, чтобы ему было по-настоящему интересно со мной».

Последняя мысль была особенно горькой.

Встав из-за туалетного столика, Урса подошла к окну.

Она смотрела в сад, наполненный ароматом цветов.

В воздух взлетали струи маленького фонтана.

Она всегда была счастлива в этом доме.

Теперь ей придется покинуть его.

Отец, конечно, будет протестовать, но какая женщина не захочет остаться наедине с человеком, которого любит?

«Куда я… смогу пойти? Чем буду… заниматься?» — мучила себя вопросами девушка.

И опять слезы навернулись на глаза.

Она переоделась и вышла в сад.

Впервые она не была покорена его красотой.

Она не видела цветов, не слышала пения птиц, она могла думать лишь о Чарнвуде.

В этот момент греческие гости, очевидно, уже уехали, и Пенелопа спустилась вниз.

Сразу ли маркиз заметит подмену?

Возможно, после событий прошлой ночи он будет избегать ее.

Может быть, даже поедет кататься один.

Или под каким-нибудь предлогом сразу отправит в Брэкли-парк свою бабушку и девушку, давшую ему отпор.

Последнее, призналась она себе, было единственным, чего бы она хотела.

Она понимала, что в ней говорит ревность.

Она ревновала к Пенелопе, к ее красоте, к ее приемам обольщения, нацеленным на маркиза.

Он, конечно, очень просто получит от Пенелопы то, в чем отказала ему она.

Урса как будто слышала сотни голосов, подшучивающих и насмехающихся над нею:

«Ты любила его, и он любил тебя! Чего еще тебе было нужно?»

И теперь, размышляя об этом у фонтана, Урса стала уверять себя, что чувство маркиза к ней не было любовью.

Это была не та любовь, о которой она думала, мечтала, которая являлась источником высокой поэзии.

Не та любовь, о которой она молилась.

Она стремилась к такой любви, которая соединяла ее отца и мать, за которую мужчины сражались и умирали еще на заре цивилизации, которая облагораживала людей, ибо исходила от Бога.

По мере взросления жажда идеальной любви, казалось, овладела всем ее существом.

Она думала о ней, гладя вверх на звезды.

Возможно, когда-нибудь они пошлют ей любовь, которую она ждет.

— Я нашла ее только затем, чтобы потерять, — шептала она с горечью.

Она смотрела на фонтан и видела прекрасное лицо маркиза в сверкающей на солнце воде.

Не в силах больше выносить подобных мук, она поднялась и пошла в дом, но знала теперь, что обречена всегда думать о маркизе, который был так далек от нее, как звезды, среди которых она когда-то искала любовь.

Глава седьмая

После завтрака маркиз проводил своих гостей.

Алексис Орестос душевно попрощался с хозяином, заверив его, что будет с нетерпением ожидать возможности принять его с женой у себя в Афинах.

Когда они отъехали от крыльца и покатили по широкой аллее, у маркиза вырвался вздох облегчения.