Такер Кейс поник головой. Крылан Роберто поник головой. Такер Кейс посмотрел на крылана, который, в свою очередь, посмотрел на Лену, словно говоря: Ну что, надеюсь, ты счастлива — ты разбила ему сердце.

— Пошел собирать вещи, — сказал Такер Кейс.

Лена плакала, а плакать она не хотела, но плакала все равно. Она смотрела, как Такер собирает по всему дому пожитки, сует их в большую сумку авиакомпании, и не понимала, как ему удалось раскидать столько барахла всего за два дня. Мужчины — они всегда метят свою территорию.

Он помедлил в дверях и обернулся.

— Я не пойду в полицию. Я просто пойду.

Лена потерла лоб, словно у нее болела голова.

На самом же деле она старалась прикрыть слезы.

— Ну ладно.

— Значит, я пошел…

— До свидания, Такер.

— И ты ни с кем не потискаешься под елочкой…

Лена вскинула голову:

— Господи, Такер.

— Ладно. Значит, пошел. — И он пошел.

А Лена Маркес пошла в спальню и стала звонить Молли. Может, поплачешься подруге в телефон — глядишь, и жизнь покажется нормальнее.

«Кисленькие куксы»? «Коричные ботаники»? Или же «Липкие сопли»? Мама Сэма Эпплбаума выбирала «приличный» каберне по разумной цене, и Сэму позволили взять одну упаковку тянучек со стеллажа в «Морском рассоле: наживке, снастях и отборных винах». «Соплей», конечно, хватит на дольше, но у них всех банальная яблочно-зеленая отделка; «куксы» предлагали ассортимент фруктового разнообразия и обладали настырным послевкусием. «Ботаники» — это богатый букет и легкая острота вкуса, но их крохотные формы, будто заверенные аудитором, выдавали буржуазное происхождение.

Сэм овладевал винной терминологией. Ему было семь лет, и он полюбил выводить взрослых из себя вокабуляром сомелье. Ханука только что закончилась, у Сэма дома всю последнюю неделю за обедами только и говорили, что о вине, и Сэм радостно шокировал полный стол родственников, объявив сразу после благословений, что «Манишевиц — черная смородина» (единственная марка, которую ему разрешили попробовать) — «вязкий говнюк, а не красное, но не без определенного горького шарма герани». (Доедал он из-за этого, правда, в своей комнате, но говнюк действительно был вязким. Филистимляне.)

— Ты ведь Избранный? — раздался голос справа и сверху. — Я уничтожил хананеев, чтобы твой народ обрел родину.

Сэм поднял голову и увидел человека с длинными светлыми волосами и в длинном черном дождевике. Сэма пробило так, словно он лизнул батарейку. Тот парень, который до смерти перепугал его друга Джоша. Сэм оглянулся — мама в дальнем конце магазина разговаривала с хозяином, мистером Мастерсоном.

— Я могу на это взять вот это? — спросил человек. В одной руке он держал три шоколадных батончика, а в другой — серебряную монетку размером с десятицентовик. Судя по виду — очень древнюю.

— Это иностранная монета. Наверное, не примут.

Человек задумчиво кивнул и, похоже, такой вести опечалился.

— Но «Нестле Хрумкие» — превосходный выбор, — продолжал Сэм, стараясь протянуть время, чтобы парень на него не кинулся. — Немного наивные, но подтекст серой амбры и грецкого ореха придает им основательность.

Сэм снова глазами поискал маму. Та по-прежнему обсуждала вина с мистером Мастерсоном. Флиртовала. Эдак Сэма пошинкуют и расфасуют по мешочкам, а она и не заметит. Может, он убедит этого парня взять и уйти.

— Слушайте, никто не смотрит. Возьмите их, и все.

— Не могу, — ответил блондин.

— Почему?

— Никто не сказал мне, что можно.